Все теоретические положения Сен-Мартена были проникнуты одной идеей — идеей добра. Высшая моральная цель человека, как считали мартинисты, состоит в единении с Богом; а достигается она путём отрешения от всего чувственного и материального.

Не удивительно поэтому что мартинизм хорошо прижился и на российской почве. Российская интеллигенция всегда была склонна к принятию теорий декларирующих всеобщее равенство и рисующих красочные картины утопического общества в котором все мы будем жить если научимся отрешаться. То что теория Сен-Мартена была замешана на причудливой смеси из оккультных идей гностиков тамплиеров и розенкрейцеров никакого значения не имело — наоборот привлекало своей экзотикой.

Мартинисты кстати недолго придерживались политики сознательного отстранения от дел большой политики. Дальнейшее развитие событий покажет нам что они не только охотно сотрудничали с государственными организациями но и пытались воздействовать на политику целых держав среди которых была и Россия.

В конце XIX-го века Орден мартинистов возглавил Жерар Энкоссе известный нам по книгам о магии подписанных псевдонимом доктор Папюс. Именно он организовал посвящение графу Валериану Валериановичу Муравьёву-Амурскому, первому русскому мартинисту. Будучи военным атташе во Франции Муравьёв-Амурский увлёкся оккультизмом и скоро нашёл применение своему хобби по наущению Папюса основав в Петербурге мартинистскую ложу.

Сам доктор Папюс посетил Россию в 1902-ом году, где нашёл множество поклонников. Там он был представлен императору Николаю II, желавшему узнать будущее России. Он же познакомил царя с медиумом Филиппом из Лиона, сыгравшим немалую роль в истории России. Николай II, пораженный сверхъестественными способностями лионского мага, пригласил того перебраться в Санкт-Петербург, посулив престижную должность медика Военной Академии и звание генерала. Филипп не заставил себя долго упрашивать. Вскоре лионец уже определяет внешнюю и военную политику Российской империи. На медиумических сеансах Филипп по желанию царя вызывал дух Александра III, советовавшего Николаю II поддерживать союз с Францией и подталкивавшего его к войне с Японией.

Проведя весну и лето 1903-го года вместе с семьей Николая II в Ливадии, Филипп 25 ноября был вынужден возвратиться к себе на родину, поскольку проводимые под его руководством спиритические сеансы вредно отражались на здоровье императрицы. Через несколько лет после смерти Филиппа (1905 год) императрица не только не забыла его, но и упоминала в письме к Николаю II как одного из двух друзей, посланных нам Богом под вторым другом подразумевался, конечно, Григорий Распутин.

Верховный Совет мартинистов не был удовлетворён малой активностью Муравьёва-Амурского предпочитавшему заниматься не столько политикой сколько эзотерическими изысканиями. Потому ему подыскали замену в лице некоего Чеслава фон Чинского, массажиста и гипнотизёра. 9 июля 1910-го года фон Чинский вручил градоначальнику Санкт-Петербурга заявление о своём назначении членом Верховного Совета Ордена мартинистов и Генеральным делегатом Ордена в России. Однако этот господин позабыл предоставить устав объединения, без чего легализация его была невозможна.

Впрочем Чинский был человеком широких взглядов, и отсутствие соответствующих бумаг не помешало ему развернуть кипучую деятельность. А благосклонность царской семьи способствовала укреплению положения Чинского в самом высшем свете.

Однажды Чинский появляется в доме Николая Константиновича Рериха, знаменитого художника и путешественника. Визит этот не был случайностью. Дело в том что Николай Рерих был что называется потомственным мартинистом. Его отец Константин Рерих занимал весьма высокое положение среди петербургских мартинистов. Об этом говорит хотя бы крест высшего масонского посвящения Константина Рериха который демонстрировался на юбилейной выставке семьи Рерихов в Государственном музее Востока в 1994-ом году.