– Не цепляйся к человеку. Родственные чувства обуяли, – пояснила я. – Они оказались сильнее, чем тяга к природе… Идея мне нравится. Много врать не придется. Вот только надо аптечку проверить. И пополнить запас бинтов.

– Можно подумать, что здесь намечается не встреча возлюбленных, а крутой мордобой, – фыркнула подруга.

– Так это для Насти. Раньше мамуля каждый раз пополняла запасы медикаментов перед ее приездом. А папик дозором обегал весь участок с молотком в руках и тщательно проверял все опасные и безопасные места, где могли торчать гвозди. Давненько она у нас не была…Учеба, работа…

Настя – единственная настоящая подруга Алены с детсадовского возраста. Девчонки давно выросли, повзрослели. У каждой своя жизнь. И все-таки они сохранили в ней место друг для друга. Ребенком Настя была уникальным. Например, все дети, включая мою дочь, знали, что если есть забор, то где-то в нем должна быть калитка. Настю причинно-следственная связь между этими предметами не волновала. Для нее заграждение было досадным препятствием, за которым существовало что-то интересное. Пусть даже и знакомое, но вдруг?.. И потому лезла напролом там, где пришла эта идея. Несчетное количество раз ее снимали с заборов, решеток, даже калиток, где она зависала на собственных платьицах и брючках. Исключительный день, прожитый ею без ободранных коленок, шишек и царапин, воспринимался родителями, как приятное недоразумение. Самое интересное, что девчушка, как бы больно ни было, никогда не плакала. Демократичные родные спокойно отпускали ее с нами на дачу, и эти дни превращались для девчонок в праздник. Спокойная и рассудительная Алена становилась раскованнее, а Настя немного притормаживала перед тем, как осуществить очередную затею. Я по мере сил была начеку. Но не всегда успевала. Если Настя видела тарзанку, да еще над прудом – труба дело. Мой вопль заставал ее уже в воде. В процессе переодевания и переобувания у нее ни с того ни с сего начинался приступ аллергии с подъемом температуры. А в аптечке не оказывалось тавегила или супрастина. Едва купировался приступ, Настя заявлялась с разбитыми коленками, поскольку скакала по бетонным блокам, намереваясь сделать поход в лес более длинным и интересным… Хорошенькое личико с огромными карими глазами лишь слегка морщилось от зеленки, тогда как стоявшая рядом с подругой Алена изъявляла полную готовность зареветь от жалости. Дважды Настя летала с недостроенного второго этажа дачи на первый, заставляя меня, ожидавшую ее появления совсем с другой стороны, сжиматься в комок от страха. Несколько раз она проваливалась в обводную канаву, зачерпывая полные сапожки грязной воды. Самостоятельности ей было не занимать. В последний раз, справившись со стиркой носков, она пристроила их сушить на печку. Один носок тут же сгорел. Насколько я знаю, все детские фотографии Настеньки в полный рост отличаются одной закономерностью: по мере взросления не менялась только раскраска ног зеленкой. Травматологическое отделение нашей детской поликлиники каждый раз встречало ее как родную. Еще будучи совсем маленькой, Настя свалилась с какого-то косогора, старательно пропахав носом землю. На память об этом случае на носу так и остался маленький шрамик. С детских горок она съезжала исключительно на ногах. Добрые дяденьки, сооружая их, на это не рассчитывали. Деткам надлежало съезжать сидя и вставать прямо на ножки на твердый асфальт, чтобы не мазать обувь. Один раз Насте не повезло, и она свалилась на этот асфальт плашмя. Второй раз, когда ей тоже не повезло, наложили несколько швов на разбитую голову. После одной неудачной осады детсадовского забора Настя свалилась и вывихнула ногу. Хирург-травматолог, наложив тугую фиксирующую повязку, глядя девочке прямо в глаза и многозначительно грозя указательным пальцем, строго предупредил, что неделю ей не разрешается прыгать и скакать. Ровно через неделю Настина мама привела ее к этому же травматологу, сообщив, что дочь наступила на иголку.