|
Зоркие, наблюдательные, они легко обнаруживают чужие гнезда и разоряют их начисто, успешно преследуют тут же и взрослых птиц, даже таких, как дрозды. Лесная мелкота ударяет в набат, объединяется в шумные стаи - изгнать бандита. Но сойку трудно шумом пронять, она и сама горазда шуметь. Из-за нрава грабительницы за сойкой издавна тянется шлейф дурной славы. Во времена Брема, когда все живое делилось на «полезных» и «вредных», сойки подвергались проклятью, в том числе и самим Бремом. Сегодня такой ожесточенности нет, соек мстительно не стреляют, и человека они не сторонятся, поселяясь не только в лесах, но также в садах и парках. Но есть, конечно, враги и у соек. Главный из них - ястреб-тетеревятник. Сойка, маневрируя на широких крыльях, стремится от яростного охотника схорониться в гуще деревьев, но ястреб тоже мастер «слаломного» полета. И когда где-нибудь под деревом на опушке видишь куртинку перьев (ястреб ощипывает добычу) и среди них перышки черно-синие, это значит, сойка от ястреба не спаслась. Разоряют гнезда соек куницы, а взрослых ночью ловят крупные совы. Но это все - «естественный отход», не влияющий на судьбу одной из врановых птиц. Сойка процветает повсюду.
Держатся эти птицы сообществами, и если вдруг слышишь надтреснутый горловой крик сойки, не удивляешься, если где-то откликнулась ее соплеменница. Сообща сойки перемещаются по избранной территории. Причем в суточных перелетах придерживаются определенных маршрутов, следуя друг за другом. В Тверской области два года назад осенью я караулил медведя, сидя на лабазе у овсяного поля. Медведя я не дождался, зато видел, как с равными промежутками друг за другом летели на ночлег сойки, присаживаясь на верхушки одних и тех же елок. Весною сойки у какого-нибудь «любимого дерева» собираются числом десятка в два-три на смотрины. Тут они беспрерывно порхают, принимают затейливые позы, демонстрируя краски перьев, и верещат. В такой обстановке происходит воссоединение распавшихся осенью пар и образование новых. Ухаживание начинается с того, что самка, как птенец, просит ухажера ее покормить. И тот либо кормит, либо исполняет ритуальное подношение корма. А когда пара образовалась, самочка становится иждивенкой поклонника. Неутомимо он носит ей все необходимое для формирования яиц. И на гнезде, когда яйца насиживаются, еду наседке поставляет самец - кормит каждые два часа. Птенцы и самка вместе с ними (она распределяет еду) первое время находятся на довольствии у отца, и только когда молодежь начинает орать, требуя больше и больше еды, оба родителя «сбиваются с ног», чтобы утолить голод быстро растущих чад. Вот когда вспоминаются припрятанные запасы - перекусить на ходу. Птенцам же нужно главным образом мясо, и сойки опустошают окрестные гнезда, таская своим едокам яйца и птенчиков. Свое гнездо, скрытно с него слетая и также скрытно в него возвращаясь, сойки от чужого глаза тщательно берегут. И все же потомство иногда погибает (куница и, как утверждают, друзья-соплеменники постарались). Наверстать упущенное можно, только сделав еще одну кладку яиц, к чему сойки иногда прибегают. К осени территориальная разобщенность соек в сезон гнездованья нарушается, и, по моим наблюдениям, на Хопре птицы, как и весной, собираются в любимом месте на некие праздники. Тут нет азартных стремлений кому-нибудь приглянуться, но всем, в том числе молодежи, видимо, нравится этот фестиваль общности. А потом начинается - «своя рубашка ближе к телу» - заготовка провизии впрок. Каждая птица бдительно наблюдает: не видит ли кто ее схрона? А в случае неурожая орехов и желудей сойки, объединяясь в большие стаи, подобно сибирским кедровкам, покидают родные леса в поисках мест кормных. Пережив трудное зимнее время, птицы так же организованно возвращаются в края обжитые. Несколько слов об особом характере «Соньки-болтуньи». (Так птицу называл не только хоперский волчатник, латинское название сойки Garrulus, что значит болтунья. |
