Изменить размер шрифта - +
Будто какие-то невидимые грызуны уничтожали железный остов машины. Кузов корчился, скрежетал, дергался, как горячечный больной. По асфальту растекалась лужа темной, пузырящейся жидкости.

Гамильтон не сразу понял, что происходит. Абрис предмета искривился до неузнаваемости, он расползался, как старая мочалка в лапах десантника. Голые луковки звезд слабо дрожали на осколках оконных стекол. Будто прогнившее дерево, кузов машины просел и рассыпался. Гнилым яйцом лопнул капот. Во все стороны полетели стальные потроха; как кровь, хлынула вязкая смесь масла, воды, бензина и тормозной жидкости.

На какой-то миг высветилась массивная рама. Затем и она с протестующим стоном уронила на асфальт останки двигателя. Движок раскололся пополам. И прямо на тротуаре стал разлагаться на составные элементы. Выглядело это так, будто на экране в бешеном темпе прокручивают сцену с гниющим трупом животного.

— Ну вот, — глухо произнес шофер Тиллингфорда, — тачки как не бывало!

Тоскливо взирал Тиллингфорд на скорую гибель своего «кадиллака». Потом уныние сменил гнев.

— Все разваливается!.. — Он со злостью пнул бесформенный кусок железа.

Груда металла еще больше оплыла и почти растворилась во тьме.

— Не поможет, — заметил один из его громил. — Лучше бросить этот хлам здесь.

— А как мы доберемся до агентства? — воскликнул Тиллингфорд, тщетно пытаясь стряхнуть с брюк жирные капли масла. — Между нами и лабораторией — целый рабочий район!

— Да, они, наверное, перекрыли баррикадой шоссе, — согласился водитель.

Боевики Тиллингфорда в полутьме неразличимы друг от друга; каждый казался Гамильтону стандартным, крепко сбитым великаном-эсэсовцем, бесстрастным и жестоким.

— Сколько с нами людей? — требовательно спросил Тиллингфорд.

— Тридцать, — отчеканили ему.

— Надо пустить осветительную ракету, — не особо уверенно заметил другой боец. — Слишком темно: мы можем прозевать, когда они полезут.

Джек протолкался к Тиллингфорду:

— Неужели все это серьезно? Вы в самом деле полагаете…

Договорить он не успел, так как в кучу железного лома, бывшего когда-то шикарным «кадиллаком», тяжело ухнул кирпич. В темноте стала заметна какая-то возня; под прикрытием деревьев из-за дальних домов перебежками приближались чьи-то мутные фигуры.

— О!.. — выдохнул Джек. — Теперь вижу! Он все понял.

— Боже мой. — Голос Марши дрожал. — Неужели мы это переживем?

— Может, и не переживем, — ответил Гамильтон.

В воздухе просвистел еще один кирпич. Марша присела от страха, потом бросилась к мужу.

— Чуть в меня не попали! Джек, мы в гуще какой-то потасовки, они собираются перебить друг друга!

— Жаль, что не попали, — тихо процедила Эдит Притчет. — Тогда б мы освободились от этого кошмара.

Потрясенная Марша вскрикнула. Оглядевшись вокруг в поисках поддержки, она увидела жесткие, отчужденные лица — неестественно бледные, будто припорошенные мелом. Бесчувственные маски в ломком, неверном свете зажженного факела.

— Вы все-таки поверили!.. Думаете, что я — коммунистка!

Тиллингфорд резко обернулся. Его мерзкая рожа сделалась еще более уродливой, исказившись до неузнаваемости от приступа истерического гнева.

— Точно!.. Я и забыл! Вы же все выезжали на партийную сходку.

Джек до боли стиснул кулаки и хотел было выдать кабану-доктору лихую тираду отборных ругательств, но потом вдруг передумал и лишь закрыл на мгновение глаза, отдаваясь во власть охватившей все тело апатии.

Быстрый переход