– Именно оттуда мы и будем следить за обстрелом, – сказал ему Крендл. – С той лишь разницей, что, когда начнется штурм, командирская машина будет в самом его сердце.

Столь явное безумие заставило Кругерана опять измениться в лице. Он уже собирался что-то рявкнуть в ответ, но сдержался: не дело ставить под сомнение решения Крендла в присутствии Aкоракса и Воска.

– Просто чтобы внести ясность, – процедил он сквозь зубы. – Вы хотите вести прямую атаку на эту крепость?

– Да.

– Используя для этого моих Железных Воинов?

– Всех без исключения. Хотя в батарее их наберется немного. Не гранд-рота, конечно, но примарх рассудил, что я, получив малость, добьюсь большего.

– А что насчет самих орудий? – спросил Кругеран, надеясь найти брешь в упрямом оптимизме спятившего кузнеца войны.

– Вы сами сказали, орудия хорошо защищены и смогут постоять за себя, если придется. Мобильными установками будут командовать Акоракс и Воск; им помогут сервиторы и рабы, приписанные к отсекам боеприпасов.

– И снова уточню: вы хотите атаковать дворец? Когда по нему будут стрелять осадные орудия?

– Действительно, необычно, – ответил Крендл, поднимая бионический протез, заменивший ему руку. – Оказаться в самом центре битвы вместо того, чтобы следить за разрушением из-за горизонта. Ощутить всю ярость уничтожающего огня, под которым осажденная крепость обращается вокруг вас в прах. Не смею отказать вам в таком удовольствии, капитан. После моей последней осады у меня было много времени, чтобы подумать. Пока тело восстанавливается, важно не давать разуму впасть в праздность. Я разрабатывал новую осадную тактику – приемы, которые позволят нам разгромить самую упорную оборону. Когда я вспоминал падение Шаденхольда, все эти горы камня и металла, которые тогда обрушились, меня осенило. Сломались мои кости, сломался мой разум – а вместе с ними и те догмы, которым меня учили. Традиция легиона диктует, что вначале следует разбомбить вражеские позиции, разбить их защиту, а затем вести штурмовые силы внутрь. А если сделать это одновременно?

– Вы говорите об артиллерийском обстреле собственных сил, – сказал Кругеран, неверяще покачав головой. – Моих сил.

– Если я смог пережить то, что пережить невозможно, – продолжал Крендл, – то, вероятно, смогут и мои братья. Предположим, осаждающие могут атаковать крепость в ходе крупномасштабного обстрела, а не после него. Предположим, грозная армия, укрывшись в эпицентре бури, несущей с собой пепел и смерть, сумеет ударить по самой важной стратегической позиции врага, который оказался в замешательстве. Кто еще сможет проверить на практике такую теорию, кроме Железных Воинов?

– Но мы все можем погибнуть... – Кругеран видел, что его возражения для кузнеца войны ничего не значат.

– Не с этими новыми осадными орудиями, – сказал Крендл. – И не с преимуществом в точности, которое может дать мыслеуправляемая артиллерия. Братья Акоракс и Воск – как вы сами сказали, ваши лучшие артиллеристы – могут следить за нашей позицией по сигнатурам доспехов и рассчитать момент выстрела так, чтобы убрать с нашего пути стены, здания, огневые точки и силы противника. Идеальный расчет времени и места – это будет триумф трансчеловеческих способностей.

– Кузнец войны, прошу вас...

Крендл, не слушая, повернулся к двум артиллеристам, которые улыбались в жестоком предвкушении. – Брат Акоракс?

– Мы войдем в историю, – отозвался Железный Воин.

– Воск?

– Кузнец войны, вы уже подобрали название для этой стратагемы? – спросил тот.