Андрей Посняков. Око ТимураРусич – 3
Глава 1 Январь 1398 г. Рязанское княжество. Поручение великого князя
В чистом поле – дожди косые. Эй, нищета, – за душой ни копья! Я не знал, где я, где Россия, И куда же я без нея? Александр Башлачев «В чистом поле – дожди»
Игристое солнце сверкало в голубом, чуть тронутом морозною дымкой небе, золотом пылая на заснеженных ветках деревьев, ослепительной желтизною растекалось по санной колее, круто спускавшейся с холма вниз, к Оке-реке. Лесистый берег – сосны, березы, осины – застыл в тишине, словно витязи перед грозною битвой, с тянувшейся по льду реки дороги в лес бежали повертки к деревням, дальним и ближним. На одну из таких дорожек свернули мчащиеся по дороге сани, запряженные парой гнедых. Свернули резко, едва не перевернулись – кучер, обернувшись, подмигнул, засмеялся – ничего, мол, не так еще ездили. В санях, укрыв ноги теплой медвежьей дохой, улыбаясь, сидели двое – девушка в беличьей, крытой светло-зеленым атласом шубке и молодой – но давно уже не юноша – мужчина с тщательно подстриженной темно-русой бородою. Из-под распахнутого собольего полушубка виднелась темно-голубая однорядка из добротного немецкого сукна, украшенная витым шелковым шнуром – канителью. Бобровая, сбившаяся набок шапка позволяла встречному ветерку трепать густую шевелюру. – Не замерзла, люба? – ласково обратился мужчина к девушке, и та засмеялась, показав жемчужно-белые зубы, блеснула озорно глазами чудного изумрудно-зеленого цвета. – Замерзнуть? В этакой-то шубе? Да ты что, Иване! – А все ж, мыслю, замерзла! – уверенно кивнул Иван. – Иди-ко, погрею! Обнял, схватил девчонку в охапку, прижал к себе, крепко поцеловав в губы. – Пусти, пусти, дурной, – смеясь, отбивалась девушка. – Мороз ведь! Потрескаются губы, дядюшка скажет – точно целовалась с кем-то. – То есть как это «с кем-то»?! – притворно сдвинул брови Иван. – А ты молви – «с кем надо, с тем и целовалась»! – А что, думаешь, не молвлю? – Девчонка обхватила ладонями раскрасневшиеся щеки Ивана. – Молвила бы… Да только дядюшку обижать неохота. Стар ведь. – Да уж, немолод. Зато воевода знатный. – О том бы князь Олег Иваныч ведал… – Да ведает князь. – Иван грустно махнул рукой. – Только уж больно врагов да завистников у дядюшки Панфила много. Девушка стрельнула глазами: – Больше, чем у тебя? Иван хмыкнул: – Ай, молодец, Евдокся! И спросишь же! – Спрошу, – погрустнела Евдокся и вдруг, закусив губу, призналась: – Страшно мне за тебя, Иване! – Страшно? Ничего, хоть врагов да завистников у меня и много, да все давно уж хвосты поприжали, так, вредят по мелочи, наушничают князю. – И про нас уж, поди, доложили… Иван кивнул: – Доложили уж, не без этого. Да только князю-то до дядюшки твоего особой заботы нет – в опале так в опале. – Переживает об том дядюшка. Аж почернел весь… Эвон, Иване, глянь-ка! Вон и усадебка наша… Видишь, за перелеском. Иван присмотрелся, увидев вздымающийся за деревьями частокол… так себе частокол, хиленький, не от лютого ворога – от зверья лесного. За частоколом, за воротцами, виднелись крыши изб и амбаров. – Почудово, – улыбнулась Евдокся. |
