— Подожди… Я перевезу тебя на ту сторону! И потом…

— Что?

— Ты не сказала, что ты сделала с лодкой? Почему она двигалась? Ты фокусница, да? Наверное, в цирке работаешь?

— Да нет, — с лёгкой досадой ответила девочка, направляясь к воде. — Всё очень просто: я хочу, чтобы лодка двигалась — она движется. Я хочу идти по воде — и вода держит меня… Вот так — смотри!

Катя легко ступила на поверхность реки и побежала по волнам. Слава замер от удивления, не веря собственным глазам. Вот девочка добежала до крутого противоположного берега, вошла в лозы. Вот уже её белое платье мелькает между дубами. Видна рука, поднятая для приветствия. И всё. Нет. Будто и не было…

Слава ошеломленно оглянулся. Что это с ним? Неужели почудилось? Он начал заводить моторчик. К удивлению, он сразу же завёлся, и мальчик быстро возвратился к Перунову бору, так и не поймав ни одного окуня.

ЧУДЕСА

В селе Огоньки начали твориться чудеса. Люди, возвращаясь из лесу или с поля, рассказывали друг другу про необыкновенные случаи. Эти рассказы обрастали подробностями, выдумками, и волна удивления ширилась, тревожила всех необычностью событий, происшедших за последние несколько дней.

Когда Слава под вечер возвратился с реки домой, мать готовила у печки ужин и рассказывала об этих чудесах. Бабушка довольно покачивала головой, лукаво улыбаясь, а отец, вымыв руки и вытирая их жёстким полотенцем, иронически хмыкал.

Слава быстренько уселся за стол, взял в руки ложку и тоже стал слушать.

— Вернулась из лесу бабушка Горпина Семениха, — продолжала мать, — и тоже рассказывает (а ей ведь ещё никто ничего не передавал о том, что с другими людьми случилось), что нарвала она в Чертомлыне на огородах вьюнка для свиней. Полный мешок нарвала, такой, что и на плечи не поднять. Нарвала да и ждёт, когда будет кто-нибудь из шофёров ехать из лесу, да подбросит её. Нет и нет никого. Солнце припекает, старухе жарко, голова начала болеть. А тут мешок взял да и пошёл…

— Как? — удивился отец. — Без ног?

— Что слышала, то и рассказываю, — сказала мать. — Поплыл будто бы над землёй. Старуха в крик: «Кто это, мол, шутит?» А он себе, играючи, плывёт и плывёт…

— Молча? — скептически прищурясь, спросил отец.

— Молча. Так до самого села старуха и бежала за ним рысцой. А уже у села мешок остановился и ни с места! И только тогда Семениха оглянулась, обошла мешок вокруг — нет никого. Сидит, бедная, трогает себя за голову — уж не горячка ли у неё, уж не приснилось ли?

— Вот люди, — сказала бабушка Соломия, — не привыкли, чтоб добро невидимо творилось, без благодарности, и удивляются, когда оно даётся им просто так.

— Да какое там добро, — махнул рукой отец. —

Просто старуха в беспамятстве сама дотащила мешок до села. Голова у неё уже не девичья, забывает она всё, спит на ходу. Приснилось ей, что мешок плывет, а на самом деле всё просто…

— Много ты понимаешь, — ответила бабушка. — Ты всё, если бы можно было, охаял. Не только Семениха про чудеса рассказывает. Вон со сколькими ещё людьми чудеса творились. Вчера приехал из района председатель «Заготскота»… не знаю его фамилии… поохотиться на диких кабанов…

— Запрет ведь на кабанов, — сказал Слава.

— В том-то и дело. Кому запрет, а кому и нет. Пошёл он с лесниками, бродили, бродили по лесу, в Карани.