|
— Кац вытер вспотевший то ли от горячего чаю, то ли от ликера лоб. — В прошлом году удалось составить карту подземного Питера; раньше-то, сами знаете, чекисты близко никого не подпускали, а теперь плюнули, не до того. Так вы, Игорь Васильевич, даже не представляете, — он с энтузиазмом откусил пирога, — это целый мир. Разломы, подземные потоки, заброшенные катакомбы, и все они являются по сути своей энергетически активными формами, влияющими на самочувствие людей. Но самое интересное в другом: интенсивность их излучения напрямую связана с космическими ритмами, есть даже специальная программа по расчету зависимости влияния от временных параметров. — Неожиданно он сделался мрачен: — Только придется подождать, потому как моя «трешка» ее не потянет. Завтра на работе просчитаю все, позвони вечерком. Так какой, говорите, у гадюшника-то адрес?
Наконец ликер допили, Чох посидел еще немного и начал собираться домой. — Рад был видеть вас, Игорь Васильевич. — Хозяин крепко пожал гостю руку и на прощание одарил его дискетой. — Возьмите-ка, здесь все самое интересное по теме, вроде ликбеза. — Спасибо, Абрам Израилевич, я на вас надеюсь. До завтра. — Чох окунулся в теплую вонь подъезда и, держась за перила, поспешил на свежий воздух. Погода нынче не радовала: было промозгло и грязно, сплошной стеной валил крупный, тут же раскисавший под ногами снег. «На ментов бы не нарваться». Профессор сунул в рот термоядерную подушечку «Арктики», передернув плечами, полез в выстуженный салон «Волги»; дожидаясь, пока пробудится обогреватель, он успел сделаться трезвым как стеклышко, будто и не пил совсем. Слава тебе, Господи, наконец-то пошел теплый воздух, мотор затарахтел ровнее, и, стронув с места сарай на колесах, Игорь Васильевич без приключений добрался до дому. — Обедать будешь? — Супруга, вытирая красные от стирки руки, выглянула из ванной. — Борщ украинский, с салом и чесноком. — Спасибо, солнце, я попозже. — Чох чмокнул спутницу жизни во влажное распаренное ухо и сразу направился в кабинет. Кабинет, конечно, громко сказано, так, закут два на три, куда еле помещались компьютер и диван. Стены комнаты были увешаны личными вещами хозяина: восьмиунцовками, в которых давным-давно Игорь Васильевич выиграл первенство среди вузов; шкурой медведя, убитого в честном бою, «пальмой»; вырезками из газет, дипломами, фотографиями. На полке пылились обвязанная черным поясом каратэга и синоби седзоку — маскировочный костюм ниндзя, а на полу, под диваном, стоял железный ящик с помповым «Моссбер-гом-500». — Глаша, Глаша, Глаша! — Доктор наук открыл ящик стола и зашуршал бумажкой от сахара-рафинада. — Где ты, девочка моя? В ответ раздался писк, и из-под дивана выкатилась здоровенная упитанная крыса с умной усатой мордой и длинным розовым хвостом. Она подбежала к самой ноге Чоха и ловко поднялась сусликом — давай сахар-то, давай! Жила хвостатая в его комнате уже давно, получая персональную пайку, особо не хулиганила и жутко уважала сладкое. Вот и сейчас, шустро ухватив лапами кусочек «белой смерти», она тут же принялась его грызть. Снова пискнула, блеснула бусинками глаз и ловко потащила сахар в нору: хватит, пообщались. — Ну ты и крыса. — Игорь Васильевич сделался серьезен, опустился в стоявшее перед компьютером кресло. Вжикнула прочитанная дискета, негромко зафыркал струйный принтер, и, усевшись по-американски — нога на ногу, — Чох принялся читать распечатку, сразу, к слову сказать, узнав много чего полезного. Кац был абсолютно прав, говоря об энергетической структуре Земли как о чем-то крайне интересном и загадочном. Еще в тридцатых годах французский физик Ф. |
