Она усердно кивала, исполненная серьезности и понимания. У него на щеках появлялись глубокие морщины, когда он улыбался.

— Тебе здесь хорошо?

— О да! Я не могла бы желать лучшего. Спасибо за то, что вы направили меня сюда. И спасибо за… все!

Он сделал неопределенный жест рукой.

— Силье, Силье, — сказал он медленно. — Ты — дитя. Но ты пришла в себя, оправилась чисто физически. Ты уже не такая изможденная. Сейчас ты больше походишь на распускающийся бутон. И… не мешкай известить меня, если я тебе опять понадоблюсь.

Он сел на коня и вмиг ускакал. Силье продолжала стоять со сдвинутыми бровями. Опять? Что он имел в виду?

Она вошла в дом, где находилась Суль. К ее изумлению, там была Мари. Тут она вспомнила, что видела во дворе какую-то тень, но была слишком занята разговором с мужчиной, чтобы раздумывать над этим. Женщина виновато вскочила с пола возле кровати, где лежала Суль. Она пробормотала слова извинения и исчезла за дверью. Суль спала спокойно, хотя лицо у нее было все еще очень красное. Но это был признак того, что самое страшное было готово вот-вот отступить. Силье было любопытно, что делала здесь Мари. Она наклонилась и сразу заметила, что кровать, где спала Суль, чуть-чуть зашаталась, когда она на нее оперлась. Под одной из ножек кровати лежала монета. Серебряная монета с изображенным на ней крестом. Силье знала, что это означает: защиту от всех дьяволов. Помешкав немного, она снова положила монету под ножку кровати.

Несмотря на то, что она этого не хотела, ее мысли обратились к сну, который приснился ей во вторую ночь ее пребывания на хуторе. Ее фантазия заработала. Что, если бы она не проснулась — что бы тогда случилось? Почему во сне это был не Хемминг? Почему это был человекозверь, разбудивший дремавшую в ней женственность? Она хотела, чтобы это был молодой привлекательный Хемминг. Она бы хотела этого! Если бы ей еще раз приснился этот сон, но с другими… Она едва решалась произнести про себя это слово. С другим… любовником? Сразу, как только она так подумала, по ее телу разлилась горячая волна. Но образ Хемминга поблек. Это был не он, тот, кого она видела, Силье уткнулась лицом в подушку и застонала от отчаяния и безысходности.

Первое, что она почувствовала, проснувшись утром, было облегчение с ногой. Боль и жжение уменьшились. А рядом в своей постели лежала проснувшаяся Суль. Она хотела встать.

— Нет, дружок, — сказала Силье. — Сегодня ты еще должна побыть в постели. Так легко это не проходит. Но я буду с тобой целый день.

Она заметила, что постепенно меняет свое отношение к горам. Несколько раз она бросала на них взгляд, полный ожидания, словно надеялась на то, что фантастические фигуры во главе с их предводителем поднимутся над выветренными горными массивами. Потом ей становилось стыдно за то, что она вела себя как ребенок.

Несколько дней спустя Суль была уже вне опасности, и Силье смогла возобновить свою работу в церкви. Теперь она работала вместе с Бенедиктом, но не получила разрешения расписывать фигуры людей.

— Никто не знает, что ты можешь преподнести, — сказал Бенедикт.

После того как они напряженно поработали какое-то время, Силье не выдержала:

— У него масса медицинских знаний, не правда ли?

Бенедикт сразу понял, кого она имела в виду.

— Да, уж это так, — отвечал он сверху, из-под крыши.

— Почему же он известен больше не из-за своих знаний?

— Они являются только чем-то вроде сказки.

— Потому что он должен скрываться?

— Наверное, это так. Он показывается крайне редко. Я видел его лишь несколько раз за всю мою жизнь, но, кажется, он испытывает ко мне своего рода доверие.