«А Леди Торнбер тоже была «просто шлюхой», да?»

— Просто заткнись, — сказал я вслух, и шагнул в затенённую внутреннюю часть маленького жилища Мёртл.

Конечно, я уже пристально осмотрел его своим магическим взором, но моё физическое зрение подтвердило то, что я уже узнал ранее. Она была одна, спала на маленькой койке в углу. Здесь был маленький очаг, но огня в нём не горело. Вероятно, она не могла себе позволить дрова. Да и погода сейчас всё равно была достаточно умеренной.

Я осторожно шёл по захламлённой комнате, стараясь издавать как можно меньше шума. Встав, глядя на неё сверху вниз, я замешкался. Следует ли мне начать резко? Или действовать медленно? Я понятия не имел, как будет лучше… наверное, медленно, чтобы насладиться моментом.

Протянув руку вниз, я стянул прочь накрывавшее её тонкое одеяло, открыв взору её в высшей степени женскую фигуру, облачённую лишь в лёгкую ночнушку. Даже во сне она казалась усталой. «Может, я оказываю ей услугу». Не в силах больше ждать, я позволил своим пальцам мимолётно коснуться её голой коленки, одновременно снимая щит, который защитил бы её от опасного эффекта моего касания.

Я содрогнулся, когда вверх по моей руке потекло восхитительное тепло, заставив меня покрыться гусиной кожей. Мёртл слегка пошевелилась, натягивая на себя одеяло одной рукой, как если бы ей стало холодно. «Полагаю, так и есть», — сделал наблюдение я.

Она тянула одеяло вверх, но моя рука всё ещё была под ним, поэтому я не обратил внимания на её движение. Вместо этого я стал двигать руку вдоль её бедра, эйсар становился тем мощнее, чем ближе я подбирался к её сердцу. Тут её глаза открылись, и даже в тусклом свете она узнала меня, когда её сердце всколыхнулось от страха. Она открыла рот, предположительно, чтобы закричать, но я для неё двигался слишком быстро. Я ухватил её голову своей правой рукой, и, встав на колени, накрыл её рот своим, чтобы заглушить её крики.

Эйсар тёк бурным потоком, затопляя меня подобно золотой реке света и радости. Моя жертва сопротивлялась менее секунды, её тело задёргалось, а затем обмякло, когда она потеряла сознание. Моё сердце забилось, и моё собственное тело будто было в огне, сгорая под волнами удовольствия и энергии. На миг мои мысли сместились к Пенни, но я быстро их задавил. Грусть и раскаяние могут и подождать.

Новое ощущение срочности, страх моей заново пробуждающейся нравственности, заставляло меня насыщаться быстрее. Отбросив одеяло, я прижимался своими губами к её собственным, в то время как мои руки прижимали её обмякшее тело к моему. Я слышал, как сердцебиение Мёртл потеряло ритм, стало неравномерным, но эйсар продолжал с рёвом втекать в меня. Я хотел его весь.

— Мама? — донёсся голосок от двери. — Здесь один из твоих друзей?

Шок, страх, стыд и отвращение прокатились по мне, борясь за первое место в моём опустившемся сердце. Отпустив тело Мёртл, я позволил ей упасть обратно на её маленькую кровать. Ужас не позволял мне развернуться, чтобы взглянуть в лицо стоявшему позади меня ребёнку. «Я убивал её мать… прямо у неё на глазах. Что же я за животное?»

— Прости, дитя, я не знал, что здесь есть кто-то ещё, — ответил я, одновременно возвращая вокруг себя щит, который должен был защитить её от моего тёмного влияния.

Глаза девочки слегка сузились, когда я повернулся к ней лицом. Судя по её внешности, я бы дал ей семь или восемь лет, но трудная жизнь оставила на ней свой отпечаток. Подозрительность крылась в ей взгляде, и я был весьма уверен, что для неё использование слова «друзья» было такой же фикцией, как когда её мать впервые применила его в качестве объяснения.