– Вот увидите. Вам понравится.

– Ладно, – сказал он. – Ладно, вы победили. Теперь – моя очередь.

Луиза проходила по женской секции скорее небрежно.

– Это мило, – сказала она, указывая на практичный хлопчатобумажный джемпер. – И это… – скромный ансамбль. Бестер кивнул у каждого. Она пыталась перехитрить его, чтобы купить что-нибудь дешевое и практичное.

Ее выдавали, однако, ее мысли. Он, конечно, не сканировал, но люди источают эмоции, и когда она увидела вечерний наряд, он почувствовал внезапную волну ее тяги к ним.

Для вечернего платья фасон был скромен, но материал – центаврианский тэрск, когда-то доступный только знатным центаврианкам. Для Центарума настали тяжелые времена, но они во всяком случае, были практичной расой.

Тэрск был тонок и переливался, как нефтяная лента. Он реагировал на тепло и химию тела, так что на любой паре женщин он всегда выглядел по-разному.

И он был дорог.

Он выбрал самое красивое из указанного ею – платье морского цвета.

– Благодарю вас, – сказала она, когда они закончили с покупками, – я могу надеть его в оперу на будущей неделе.

– Уговор есть уговор, – заметил он.

– Не хотите зайти куда-нибудь перекусить? Тут за углом есть приятное бистро.

– Нет, боюсь, я должен уделить внимание делам. Через полчаса у меня встреча с моим редактором.

– Тогда ладно. Увидимся вечером. Я снова приготовлю цыпленка на пару – наверное, я смогу попытаться сделать правильный соус, на сей раз.

– Ну… – сказал он с сомнением, – …удачи.

Она слегка хлопнула его по макушке ридикюлем.

– Вот вам, месье знаток.

– Вечером увидимся.

Жан-Пьер хохотнул:

– "Сюжет выкидывает коленца как припадочный эпилептик"? Не думаете, что это немного чересчур?

– Недостаточно, – ответил Бестер, попивая свой эспрессо.

– Что ж, я далек от того, чтобы быть цензором своего самого популярного критика.

– Меня?

– Ну, вы действительно вызвали большой отклик у наших читателей. Половина из них считает вас гением, другая половина ненавидит вас со всей страстью. Хороший баланс для критика.

– Я стремился понравиться.

Жан-Пьер затянулся пряной сигаретой и выпустил из носа серые струи дыма, благоухающего китайским драконом.

– Не в качестве критики, просто наблюдение: я заметил, что вы ни о чем не отзываетесь с одобрением. Вам ничего не нравится?

– Разумеется, нравится. "Гимны проклятым" был одной из лучших книг, что я прочел за последние лет десять.

– Но вы не писали о "Гимнах проклятым".

– Точно. Почему бы я стал рецензировать то, что мне понравилось? Какой в этом прок?

– Вы эксцентричный тип, Кауфман. Уверены, что родом не из Парижа?

– Настолько, насколько могу быть уверен в том, чего не помню, полагаю. Жан-Пьер рассеянно кивнул и погасил окурок в маленькой нефритовой

пепельнице. – У меня есть хорошие новости, в каком-то смысле. Наш тираж возрос. Журнал продается лучше, чем мы надеялись. Я это одобряю, тут двух мнений быть не может. Мы стали привлекать внимание.

– Уверен, сбываются ваши желания.

– Да, но мы начали получать… предложения.

– Какого рода?

– Издатели просят нас рецензировать определенные книги.

– Ах. И вставить в рецензии определенные строфы.

– Коварный бизнес, да? Но я начинал этот журнал, чтобы говорить правду, а не чтобы потворствовать коммерческим интересам.