– Аня, нам надо поговорить, – с явным усилием беря себя в руки, выцедил Воронцов.

– После наших с тобой разговоров мне приходится сушить обои! – Будто откликаясь на мои слова, одна из бумажных полосок, с унылым шелестом отставая от стены, поползла вниз. – И зачем было впутывать во все это Дашку? Рассказывать о моей якобы измене. И маме на фига названивал?!

– А это не ты ли повторно вышла замуж?

Еще и обвиняет? Ну знаете ли…

– После того как ты променял меня на лгунью, нагло присвоившую себе мое тело, жизнь и мужа!

Благоневерный (да и благого в нем тоже замечено не было) потер ладонями лицо и резким движением пригладил волосы.

– Аня, ты даже представить себе не можешь, как я поначалу злился на нее. После неудавшегося медового месяца, во время которого она не подпускала меня к себе, а я все голову ломал, что между нами происходит, мы вернулись домой. Спустя пару недель Фьярра призналась, что сбежала из своего мира, испугавшись свадьбы с драконом. С драконом, мать вашу! Я тогда чуть не свихнулся и тебя, ее то есть, не отправил в психушку. А когда окончательно осознал, что ты – это действительно не ты, готов был ее убить. Несколько раз порывался даже выгнать. Но ведь это бы все равно ничего не решило. Это было твое тело, и я не мог им рисковать. Не мог ее отпустить. А потом…

– Все твои мыслительные процессы незаметно переместились в другое место.

– Сам не знаю, как так вышло, – не то соглашаясь с моей ремаркой, не то размышляя вслух о чем-то своем, пробормотал Леша.

Весь такой из себя потерянный и уставший опустился в кресло, приставленное к туалетному столику, который мог запросто сойти за рабочую зону бьюти-блогера. Фьярра была беспощадной в отношении семейного бюджета, и мне так и не хватило духу подсчитать, хотя бы примерно, сколько кровно заработанных, заработанных Воронцовым, ушло на бижутерию, тряпки и косметику.

– Ты же знаешь, я не из тех, кто долго злится. Спустя какое-то время меня попустило, и я невольно начал ей сочувствовать. Да мне просто стало жаль девочку! Ее в Адальфиве за человека не считали. Там всем было плевать на Фьярру. Дикий, сумасшедший мир.

– Это ты мне говоришь? – хмыкнула, зацепляя вилкой кусочек ветчины, за что была удостоена негодующим котячьим фырком.

На тарелке оставалась еще жареная помидорка, но к овощам мой воспитанник всегда относился холодно. А вот теперь и ко мне тоже. После того как умыкнула последний лакомый кусочек.

– Знаю, не должен был подпускать к себе Фьярру, но каждый день видеть ее такой… Грустной, подавленной, с утра до вечера тоскующей в одиночестве… Ань, я сам здесь чуть с ума не сошел.

Лешка прикрыл глаза и чему-то грустно улыбнулся, наверное, воспоминаниям о своем легкоранимом ангеле. Хотя, как по мне, Фьярра – хорошо замаскированный черт в юбке.

– После всего, что пережила в Адальфиве, она нуждалась во внимании и моей поддержке. Я начал показывать ей город. Мы гуляли каждый вечер, пока стояла хорошая погода. Разговаривали, знакомились друг с другом и сами не заметили, как влюбились.

– Все это, конечно, очень романтично, но, Леш, я это уже сто раз слышала и не пойму, зачем мы опять говорим о Сольвер? Нужны свободные уши? Ну так давай к Даше, раз вы такие подружки. Ей рассказывай о драконах и своих возвышенных чувствах.

Вспомнив о кулоне, поспешила снять с себя злополучное украшение. Тусклая стекляшка хранила тепло моей кожи, но, к счастью, не обжигала, как прошлой ночью. И чтобы такой оставалась и дальше – обычным камешком, а не путеводителем для всяких драконьих гадоаналогов, – сунула зачарованное украшение в первую попавшуюся шкатулку.