— Спасибо, Жо. Я так и сделаю.

— Жить в этой… в этом доме тебе не страшно?

— Наоборот, для меня это будет удовольствием. Раньше я жила только в маленьких квартирах, чаще всего темных и мрачных, в больших скучных городах, поэтому ваш дом кажется мне настоящим чудом. Он так похож на дома в диснеевских мультиках!

— Правда? Мой отец очень гордился «Пароходом». Для него он был символом социального успеха. Отец следил за тем, чтобы балюстрады ежегодно перекрашивали и сажали новые деревья. По вечерам, возвращаясь с фарфоровой фабрики, он обязательно останавливался у подножия лестницы, чтобы полюбоваться виллой.

Жозефина грустно улыбнулась своим воспоминаниям и продолжила:

— Я прожила здесь семьдесят пять лет! Самой не верится.

— Даже когда вы с мужем только-только поженились?

— Никто и не думал, что может быть по-другому. Да и места было предостаточно, мы никого не стесняли. К тому же муж работал с моим отцом на фабрике, и так для всех было удобнее. В те времена, ты это знаешь, считалось нормальным, когда несколько поколений одной семьи жили вместе. А после рождения сына…

Она вдруг замолчала и покачала головой.

— Идем, сейчас не время рассказывать о моей жизни.

— Почему бы и нет?

— Хорошо. Однажды зимним вечером, когда тебе станет скучно, я расскажу историю дома и четырех поколений семьи Эсперандье, если тебя это позабавит.

— Ловлю вас на слове, Жо. Мне интересно все, что касается Альбана.

На этот раз на лице пожилой дамы появилась искренняя улыбка.

—Я прекрасно это знаю, моя маленькая Валентина. Прекрасно знаю…

Она подхватила лежавшую на спинке стула шаль и закуталась в нее.

— Они наверняка видели твою машину и уже ждут нас!

За дверью флигеля их встретил прохладный ветерок, пробрав обеих до дрожи. В сумерках, расцвеченная многочисленными окнами, перед ними возвышалась вилла, удивительно похожая на самый настоящий пароход.

Софи первой заметила машину Валентины. Она видела, как та вышла из своего забитого до отказа вещами «пежо», обменялась любезностями с Жозефиной и вслед за ней прошла во флигель.

— Черт, как же она меня раздражает… — пробормотала Софи.

Дети как раз возились в ванной: она слышала их смех и крики, а еще — громкий голос Жиля, пытавшегося призвать их к порядку. Переступая порог «Парохода», он начинал со всей серьезностью играть роль отца, в то время как в Париже это амплуа его совершенно не интересовало.

Открыв гардероб, Софи несколько минут раздумывала, потом выбрала пуловер из серебристо-серой и кремовой ангорской пряжи, украшенный стразами. С черными бархатными брюками он будет смотреться прекрасно… Наряжаться ни к чему, это простой семейный ужин. Никто не собирается устраивать фейерверк по поводу приезда этой Валентины! И все-таки что Альбан в ней нашел? Валентина то, Валентина это! Он по уши втрескался в эту девицу. Хотя роль робкого возлюбленного ему совершенно не идет. Софи он куда больше нравился в образе ветреного бабника и сердцееда. Во-первых, такой неотразимый холостяк оживляет любую компанию, а во-вторых, Софи привыкла одаривать его особыми знаками внимания, порой весьма двусмысленными.

— Ты готова? — спросил Жиль с порога. — Только что приехала Валентина, и Жо принесла ужин. Детей накормим сейчас, а сами сядем чуть позже?

—Да. Иди к ним, я спущусь через пять минут.

Если ее мужу хочется повозиться с детьми, она не станет ему мешать.

— Не забудь дать Анне сироп, — напомнила Софи. — Она еще покашливает.

Их дочь Анна и двое сыновей, Поль и Луи, обожали приезжать в «Пароход» на выходные. Здесь они вместе с отцом и дядями рыбачили в море, до отвала наедались пирожных прабабушки Жозефины и с утра до вечера играли в прятки, благо комнат, коридоров и чуланов на вилле было предостаточно.