— Мне кажется, ты слишком любишь Альбана. Он твой деверь, а не сын. И ты не обязана за ним присматривать.

Малори этот обмен любезностями был не по душе, и она попыталась вмешаться.

— Не надо говорить то, о чем вы завтра можете пожалеть, — тихо сказала она.

Снова повисла пауза. Софи достала кошелек.

— Будем считать, что я вас пригласила. Но мне пора.

Валентина понимала, что ей нужно сделать над собой усилие, в противном случае отношения с Софи станут невыносимыми. Если каждый выходной они будут ссориться или делать вид, что не замечают друг друга, это негативно скажется на всей семье, и в первую очередь на Альбане.

— Ты могла бы ненадолго задержаться? Взглянуть на комплект, о котором говорит Малори.

— Тебя интересует мое мнение? — иронично спросила Софи.

— Да, потому что тебе непросто угодить. Если он понравится тебе, значит, понравится и остальным!

Софи выдавила из себя улыбку.

— Так уж и быть, — процедила она сквозь зубы.

Валентина догадывалась, что этим согласием она обязана исключительно женскому любопытству Софи. Но, по крайней мере, на время топор войны был зарыт.

— Раньше это называлось просто «приступ», — говорил доктор. — Вы помните?

— Конечно. А до вашего рождения, доктор, мы говорили «У нее, или у него, кровоизлияние в мозг».

— Это весьма образное выражение, мадам Эсперандье. — Доктор широко улыбнулся. — И все-таки, как его ни назови, у вас нарушение мозгового кровообращения. К счастью для вас, обошлось без последствий — ни потери речи, ни паралича. Но теперь вам надо себя беречь. Не стоит танцевать жигу на свадьбе вашего внука! Что до церкви… Сейчас декабрь, поэтому оденьтесь…

— Как луковица, в сто одежек? Договорились!

Продолжая улыбаться, доктор небрежно поправил стетоскоп в кармашке халата.

— Завтра можете ехать домой.

Он уже собирался выйти, но Жозефина удержала его, схватив за рукав.

—У меня в голове все время вертится один вопрос. Скажите, доктор, если в семье есть сумасшедший, как это отразится на детях?

— Сумасшедший?

— Сумасшедшая, так точнее. А моя невестка была сумасшедшей, можете мне поверить.

— М-м-м… Правда?

— Я не вру.

— Но ведь ваши внуки выглядят вполне здоровыми, — осторожно заметил доктор.

— И мои правнуки, слава Богу, тоже. По крайней мере, пока.

Доктор уже не улыбался. Нахмурившись, он смотрел на пожилую даму.

— Не смотрите на меня так, — вздохнула Жозефина. — Я ведь спрашиваю не просто ради любопытства. Есть вопросы, которые можно задать только доктору, вы согласны?

— Не стоит волноваться, мадам Эсперандье. Все мы немного сумасшедшие. Это слишком субъективная характеристика.

Подмигнув ей на прощание, доктор ушел.

— Вы мне очень помогли, — насмешливо проворчала пожилая дама.

Она не сердилась на этого молодого врача за уклончивый ответ. В конце концов, он ни разу не встречался с Маргаритой…

— Случится то, что должно случиться, и никак иначе.

Она уже много раз пыталась сосредоточиться, думая о ребенке Альбана, но ничего не видела. Валентина же, наоборот, неизменно представала перед ее мысленным взором, окруженная ореолом счастья. Видно, придется довольствоваться этим.

Жозефина села в постели, открыла ящичек прикроватного столика и взяла расческу и зеркало. С самого первого дня в больнице Давид и Альбан навещали ее каждый день — иногда вместе, иногда поодиночке, и ей хотелось выглядеть презентабельно. Неопрятная и растрепанная старушка — зрелище, может, и трогательное, но неприятное.