– Ну, папа, давай быстрее! – умолял Адам.

– Его повторяют в полдень, – объяснил он сыну. – Вот тогда и посмотрим.

На лужайке перед зданием суда различные местные организации установили свои стенды. На парковке проходила ярмарка, а парк рядом с ней был занят колесом обозрения и различными каруселями.

– А можно пойти в комнату смеха? – спросила Тео.

– Пожалуйста! – подхватил Адам.

– Позже.

Грегори провел их к шоссе, и они заняли место рядом с будкой комментатора, чтобы полюбоваться парадом, который был уже в самом разгаре.

В старые добрые времена парад действительно был событием, которое организовывала местная община, – платформы были не намного больше, чем грузовики с опущенными бортами, которые тогда украшали гофрированной бумагой. Теперь же здесь была платформа «Шрайнерс» из Тусона, один из аризонских сенаторов в «Кадиллаке» 60-х годов с водителем, различные платформы, представляющие крупнейшие магазины штата, корпорации и производства. Сделано это было гораздо профессиональнее, чем раньше, и Грегори не мог не признать: для детей это было гораздо интереснее. И в то же время парад потерял что-то особенное, наивное, оставшееся в прошлом, в тех любительских действах, во время которых дети из воскресных школ проходили по улице, одетые в костюмы старателей, и катили перед собой своих любимцев в колясках, замаскированных под шахтерские тележки.

Комментатором был какой-то диджей с крупной станции в Тусоне, и его скороговорки, на вкус Грегори, были слишком лихими.

После парада они направились вслед за толпой на ярмарку. Местное племя индейцев установило на ней свой павильон и готовило жареный хлеб; Грегори купил лепешек – такос – на все семейство. Эти лепешки вызывали у него приятные воспоминания. Жареный хлеб был одним из немногих этнических лакомств, которых не было в Южной Калифорнии, поэтому дети ели его впервые в жизни. И хотя глубоко прожаренное тесто, наверное, одно из самых нездоровых блюд на свете, вкус у него был такой замечательный, что даже надутая Саша отметила, как ей понравилось.

Адам закончил есть свою такос, вытер грязные пальцы о штаны, осмотрелся, и Грегори увидел, как глаза его сына заблестели, когда он увидел что-то в парке развлечений.

– Дом с Привидениями! – воскликнул мальчик и повернулся к отцу: – А нам туда можно, папа?

Грегори проследил за взглядом подростка. Это был один из дешевых передвижных аттракционов, сделанных с претензией на исключительность – у него был кричащий и слишком большой фронтон и почти полностью отсутствовал задник, но Адам пришел от него в восторг. Тео рядом с ним уже заходилась от ужаса, и было видно, что для них это будет настоящим ПРИКЛЮЧЕНИЕМ. Грегори вспомнил себя, ребенка, на местной ярмарке, потрясенного видом стенда, на котором показывали замороженное тело Мерзкого Снеговика. Даже его родители сразу догадались, что это была дешевая подделка, но он просто должен был это увидеть. И хотя оказалось, что это был просто волосатый манекен, помещенный в прозрачный короб, Грегори никогда в жизни не простил бы себе, если б не посмотрел этот аттракцион, поэтому он и не хотел отказывать своим детям в посещении Дома с Привидениями.

– Ну, я не знаю, – сказала Джулия.

– Все будет в порядке, – успокоил он ее.

– А вы тоже с нами пойдете? – с надеждой посмотрел на родителей Адам.

– Нет, – ответил Грегори.

– А ты, Саша?

– Ладно, пошли.

– А ты как? – Адам повернулся к Тео. – Идешь? Или слишком испугалась?

– И вовсе не испугалась, – дерзко ответила девочка.