Я плохо играл роль Бориса Родина, а когда его играл Ефремов, я (уже неплохо) играл другую роль. Партнерша была на два-три года постарше меня, я пыхтел и каждый раз шел на спектакль, как на Голгофу, в своем парике-шапочке, долженствовавшей придавать мне мужественность и красоту. И все равно главный герой-любовник на сцене — это не мое…»

В «Пяти вечерах» Табакову досталась не главная роль — он играл племянника Тамары (главная героиня) по имени Слава. Ту самую роль, которую в 1978 году в фильме Никиты Михалкова исполнит Игорь Нефедов — ученик нашего героя и сын его саратовского приятеля Славы Нефедова. Как мы помним, последний едва не угодил в тюрьму, убив на улице человека. А жизнь его сына и вовсе сложится трагически, о чем речь у нас еще пойдет впереди.

За первые три года работы в «Современнике» Табаков сыграл шестнадцать или восемнадцать ролей: ни в каком другом театре Москвы это было бы невозможно. А параллельно еще и успевал сниматься в кино. Причем из-за загруженности в театре от него иногда «уплывали» поистине эпохальные роли. Например, в 1959 году он вынужден был отказаться от роли Алеши Скворцова в фильме «Баллада о солдате». Впрочем, на мой взгляд, слава богу, поскольку заменивший его Владимир Ивашов совпал с этой ролью на все 100 процентов.

Зато от ролей второго плана Табаков не отказывался. Так он очутился в советско-болгарском фильме «Накануне» по И. Тургеневу, который вышел на экраны страны в декабре 1959 года. А параллельно со съемками в нем он играл главную роль в другом фильме — «Люди на мосту» режиссера Александра Зархи с «Мосфильма». И там с ним произошел весьма курьезный эпизод, о котором сам актер вспоминает следующим образом:

«В картине "Люди на мосту" я снимался с Василием Васильевичем Меркурьевым (он был женат на дочери В. Мейерхольда Ирине). Этот большой, редкий актер обладал невероятным чувством юмора и научил меня красиво выпивать… Съемки проходили в Красноярском крае, лететь надо было с несколькими посадками. Когда Меркурьев появился в самолете, он сиял: до этого со своим Александрийским театром Василий Васильевич отыграл спектакль в Кремле, а это была огромная честь и награда для труппы. Все пассажиры, завидев Меркурьева, заулыбались — он был очень популярен. Только мы взлетели, как Василий Васильевич достал из саквояжа бутылочку спиртного и потрясающий — явно заграничный — несессер. В нем были аккуратно сложены симпатичные пластмассовые стаканчики, чашки, тарелочки, вилочки. И мы начали отмечать…

По мере приближения к Красноярску Василий Васильевич доставал одну бутылку за другой. И уже в совсем хорошем состоянии сказал мне: "Приберись-ка здесь…" Я собрал бутылки, грязные вилки-ложки, пошел в хвост самолета и… открыл дверь наружу. Тогда самолеты были устроены совсем не так, как сейчас, и такое было технически возможно. И вот я высыпал мусор в небо — как в обычный мусоропровод. После чего закрыл дверь и спокойно вернулся на свое место. Не знаю уж, как меня самого не выбросило из самолета, видимо, потому, что дверь открывалась вовнутрь. Только через сутки в гостинице мы пришли в себя и тогда сообразили, что вместе с бутылками выбросили и ценные предметы из заграничного несессера…

На строительстве меня поразила пропасть между победными репортажами в газетах и реальными делами, а также между шикарными коттеджами руководителей и неустроенным бытом строителей.