– Они не перешли реку! – горячо убеждал спутников один из «волков» – Равдан. – Не решились. Мы еще успеем. Если сейчас пойдем вперед, встанем между ними и городцом…

– Нет, не пойдем мы туда! – непреклонно возразил Краян. – Ингорь начал, пусть он и заканчивает.

– Пока они оба на ногах стоят, нам нет проку своих людей класть, – поддержал его Раздор. – Пусть дерутся. Свирька отобьется ли, Ингорь ли городец возьмет – уже не две сотни людей у него будет. Пусть бы десятка два! – Он хмыкнул. – Тогда нам и крови проливать не понадобится.

– Что, если городец сгорит? – напомнил Лютояр. – Все добро Свирькино прахом пойдет. А не сгорит – все Киеву достанется. Уж Ингорь не поделится. Он мне уже сказал: хочешь добычу делить, приводи своих людей.

– Это он сейчас хорохорится! – хохотнул Раздор. – Взять-то он добычу возьмет, да удержать уже рук не хватит!

– Но если городец сгорит… или если Ингорь его возьмет… – запальчиво начал Равдан. – Там же все! Там люди! Все предградье!

– Ну и что? – хмыкнул Краян. – Наших родичей там нет, а они, свинческие, все варяги. Даже кто был когда-то смолянского рода.

– Там моя жена! – напомнил Равдан. – Пусть бы все они сгинули, но ее я никому не отдам!

– Это я понимаю, сыне! – Краян похлопал его по плечу, покрытому волчьей шкурой. – Вызволяй жену – это твое дело. Но мы мужиков и парней губить ради нее одной не можем. Чуры не позволят.

Равдан нетерпеливо притоптывал по снегу. Пока все шло хорошо: два варяжских пса сцепились и рвали друг друга в клочья. Отцы были правы: если смолянское ополчение и вилькаи встанут между киевской дружиной и Свинческом, Сверкер, конечно, поддержит их и выйдет со своими кметями на битву. Но даже в случае успеха, даже разбей они киевлян, все останется по-старому. А это не устраивало Равдана точно так же, как Лютояра и стариков. В их глазах варяжский городец Свинческ стоил недорого: пусть Ингорь жжет его и грабит. Но для Равдана в этом наглухо запертом ларце таилась драгоценнейшая в мире жемчужина: Ведома, его жена. При воспоминании о ночи Корочуна его и сейчас окатывало горячей волной. Он готов был в одиночку лезть на стены Свинческа, лишь бы вызволить ее из огненной ловушки. Как она перенесла эту ночь, когда все в Свинческе должны были с ума сходить от жара, дыма, ужаса! А вот-вот над головами зазвенят мечи…

Если она не выживет при осаде, все прочее в его глазах утратит смысл. Но общий замысел требовал не мешать Ингвару погубить Сверкера и ждать конца схватки между ними.

Если вдруг Сверкер одолеет – может ведь быть и такое, – то Ведома останется почти в безопасности. И поскольку из ее женихов-князей ни один не уцелел, Краян, приведя к Свинческу ополчение и вилькаев во главе с Лютояром, может требовать возвращения невестки уже открыто – в обмен на жизнь и свободу самого Сверкера. В этот миг Равдан страстно пожелал победы ненавистному прежде тестю.

Но для такой победы Сверкеровы чуры должны оказаться уж очень сильны. Скорее всего, одолеет Ингвар. Равдан уже мысленно видел, как киевляне входят в разоренный Свинческ, заваленный трупами, возможно, горящий… И все выжившие там станут пленниками.

– Ладно, – сказал он. – Моя жена, я и буду вызволять, как знаю.

И сдвинул волчью личину с затылка на лицо – будто решительно отгородился от человеческого мира.

Люди привезли припасы, но есть никто не хотел.