– Ты хочешь… – Зорян широко раскрыл глаза и поставил на стол кубок.

– Если мы объединим наши силы, то никому не будет подступа к волокам ни с юга, ни с севера. Тогда и твои полоцкие родичи станут посмелее и удивятся, почему так долго на собственной земле боялись чужаков.

Зорян расправил плечи. В глазах его вспыхнуло пламя: то, о чем он уже двенадцать лет бесплодно мечтал, само шло в руки.

– У нас один враг – киевский князь, как бы его ни звали, – продолжал Сверкер. – Уже одно это делает нас ближе родичей. И есть средство…

– Ты отдашь мне свою дочь? – в нетерпении перебил его Зорян. – От княгини?

У него аж дух захватило. По-настоящему знатная жена, сильный тесть, продолжение рода, честь, уважение! То, что отроку на блюде с рушником подносят родители, едва пробьется первый ус, он ждал долгих двенадцать лет и уже не чаял дождаться. И вдруг счастье само свалилось с неба!

– Если мне не суждено дожить до того времени, когда мои сыновья возьмутся за оружие, я предпочел бы видеть своим наследником тебя, а не Ингвара киевского, – кивнул Сверкер. – Но ты должен будешь дать мне клятву, что не станешь покушаться на их наследственные права, когда они подрастут.

Сейчас Зорян готов был дать какие угодно клятвы. Но главная прежняя трудность никуда не делась.

– Но как быть… с Ингваром? – угрюмо спросил он. Ему было стыдно, что он все же должен считаться с запретом покровителя. – Когда он узнает, мне придется идти на войну прямо со свадьбы. Почти как отец ушел…

Зорян окончательно насупился, вспомнив, что его отец погиб всего через пару месяцев после свадьбы. А молодую княгиню увез Ингвар киевский.

– Только глупец будет ломиться в стену, а умный человек поищет дверь, – усмехнулся Сверкер. – Ведь Ингвар не запрещал тебе брать вообще каких-либо женщин в дом?

– Вот бы еще! – запальчиво возмутился Зорян.

– Не запрещал тебе участвовать в игрищах и праздниках?

Зорян пожал плечами: да кому же запрещают?

– В том числе и таких, с каких отроки приводят в дом жен?

– Ты к чему клонишь-то?

– Я тоже не запрещаю моей дочери участвовать в игрищах, – будто не слыша вопроса, продолжал рассуждать Сверкер. – Она взрослая девушка, давно невеста. Моя мать не желала отдавать ее замуж, но мать умерла… – Он невольно сник, коснувшись своей едва закрывшейся раны. – Теперь я просто обязан поскорее дать дочери мужа, дабы моя мать получила возможность возродиться. Ты ведь знаешь, в старину верили, что люди рождаются вновь?

Зорян опять пожал плечами: он еще не уловил сути дела.

– Совсем скоро будут Купалии. В это время отроки и девы находят себе пару во время игрищ и становятся мужем и женой без сватовства, приданого и застолья. И хотя для знатных людей этот способ не принят, он освящен богами и предками. Ты ведь можешь пойти к купальским кострам наряду с другими отроками и молодцами? И если тебе там повстречается красивая девушка, ты имеешь право позвать ее с собой? Думается мне, если такой удалой молодец, как ты, увидит по-настоящему красивую девушку, он не станет допытываться, кто ее отец и кто мать. И если лишь много дней спустя окажется, что это моя дочь… все увидят в этом лишь знак, волю и благословение богов.