— Ты уже выбрал, и я могу понять, почему…

Я яростно трясу головой.

— Нет. Я серьезно… я не могу выбирать. Я не стану выбирать между тобой и хоккеем. Я хочу и то, и другое. Даже если это и катастрофа. — Я поднимаю глаза ровно в момент, когда Джейми морщится.

— Я не хочу становиться причиной, из-за которой у тебя не сложится с НХЛ, — настойчиво возражает он. — Я все понимаю, Вес. Правда.

По моему лицу катятся слезы, но мне все равно. Я снимаю его руку с коленки, целую ее. Как же с ним хорошо.

— Извини. — Меня душат эмоции. — Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Черт, я люблю тебя.

У него перехватывает дыхание.

— Да?

— Блядь, еще как. И никуда тебя отсюда не отпущу.

— Никогда-никогда? — шутит он, сжимая мою ладонь. — Это единственный способ предотвратить сплетни.

Я вздыхаю.

— Нам надо выработать стратегию. Мое имя как можно дольше не должно попадать в газеты.

— Видишь, именно потому-то…

— Тише, бэби, — шепчу я. — Дай мне секунду подумать.

Мы не можем лгать ради моей карьеры вечно — это несправедливо по отношению к Джейми. Может, он о том не задумывался, но я пробыл геем уже достаточно долго и знаю, насколько херово в чулане.

— Мне надо не высовываться до следующего июня, — наконец принимаю решение я. — Но не дольше. И только в том случае, если «Торонто» дойдет до плей-оффа. Только один сезон.

— А потом?

Я пожимаю плечами.

— А потом ты будешь моей парой на следующем же общекомандном барбекю, и ебись оно все конем.

Он издает смешок, но я предельно серьезен. Мне достаточно было вглянуть на него всего один раз, чтобы понять: я не смогу разделить себя на две половины. Никогда не смогу.

— Но вдруг до июня что-то случится? В смысле… — Он снова вздыхает. — Я не могу лгать семье. Я могу попросить их не распространяться, и они попытаются, но я не шутил, когда говорил, что не хочу становиться причиной твоей неудачи. Подумай как следует, готов ли ты пойти на такой большой риск.

— Ты этого стоишь, — шепчу я. Блядь, я сам этого стою. Если Джейми хватило храбрости на то, чтобы прийти сюда и сказать, что он меня любит, то и я должен рискнуть. — Я поговорю с кем-нибудь из пресс-службы. Предупрежу их.

Его рука сжимает мою.

— Ты серьезно?

Я прислоняюсь щекой к деревянной панели, у которой мы с ним сидим.

— Как никогда. Это же моя жизнь. И твоя. Бэби, я люблю тебя столько лет. Ну не понравится это НХЛ, значит не понравится, что поделать.

Выражение лица Джейми смягчается.

— Но это будет реально плохой день.

— Нет. Плохой день наступит, когда ты откажешься от меня. — Я провожу ладонью по волосам, а он неожиданно ловит меня за запястье. Его карие глаза прищуриваются.

— Когда ты ее сделал?

Он смотрит на мою новую татуировку, и я испытываю смущение, когда отвечаю.

— Через пару дней после лагеря.

Шершавые кончики пальцев движутся по строчке черных чернил.

— Это координаты чего? — Я не удивлен, что он догадался. Он сообразительный, мой мужчина.

— Лейк-Плэсида, — говорю ему я.

Наши взгляды сцепляются.

— Понятно. — Он откашливается, но когда опять заговаривает, в его голосе остается слышна хрипотца. — Ты на самом деле любишь меня, да?

— Всегда любил. — Я с трудом сглатываю.