Произнося эти слова, Виола с горечью подумала, что ее шанс потерян… На мгновение она почувствовала горечь и внутренний бунт; затем ее чувства внезапно изменились, и сожаление уступило место радости от того, что она не поддалась своему предательскому порыву. Это была внутренняя победа, которую она должна была закрепить, предприняв более решительную попытку повлиять на непокорную наследницу.

— Беатрис, — позвала она.

Повернув голову, Виола осмотрелась вокруг в полном неверии. Нигде в комнате Гойи не было никаких признаков присутствия Беатрис.

В течение несколько секунд она бесследно исчезла — будто растворилась в воздухе.

Глава XIX. Открытое окно

Сначала Виола подумала, что стала жертвой чудовищной злой шутки.

— Беатрис, — позвала она, — где ты?

Никакого ответа не последовало, и она позвала снова. Виола ждала ответа, и тишина привела ее в ужас. Звук ее собственного голоса, резкий и тонкий, как натянутая проволока, также вызывал в ней тревогу. Он был напоминанием о том, что часть ее имела представление о некоем ужасном несчастье, которое, к счастью, обрушилось на кого-то другого.

Виола огляделась, смутно осознавая, что эта ситуация ей знакома. Такое уже было однажды при догорающем свете такого же туманного вечера. Она вспомнила, как Марлен, декоративная машинистка, поведала ей нелепую историю о девушке, которая растворилась в воздухе… и как потом сама она протягивала руки в пустоту, пытаясь дотронуться до кого-то, кого там не было.

Тогда это было нелепой игрой, но настоящее также казалось нереальным. Внезапно у нее перед глазами возник яркий образ Беатрис, раскрасневшейся и смеющейся, в ее горностаевом пальто — сочетание красного и белого, как роза на снегу. Беатрис была цветущим, живым, реальным человеком. Невозможно, чтобы ее уничтожили и заточили в воздухе.

Она стояла и смотрела на лестничную площадку, а ее разум, казалось, с каждым моментом затуманивался все больше. Она услышала неровное тиканье старинных часов, похожее на биение сердца, которое вот-вот остановится, когда гардероб мисс Пауэр вытолкнули из дверного проема. Она видела, как его подняли и понесли вниз по лестнице, в то время как майор шел впереди и предупреждал носильщиков, чтобы те не повредили окрашенные стены.

Затем, в перчатках и с чемоданом в руках, из номера 17 вышла мисс Пауэр, и Мак, усвоивший свой урок, отошел подальше от двери…

Виола наблюдала за ними, чувствуя себя зрителем драмы. Хотя для нее все будто бы происходило в замедленном движении, она подсознательно определяла длительность событий, машинально отмечая тиканье часов. В течение пары минут что-то произошло — что-то такое, чего она, будучи еще слишком ошеломленной, не могла осознать.

На тот момент ощущения Виолы были главным образом физическими. Они пугали ее, потому что заключали в себе угрозу. Она почувствовала головокружение от прилившей к голове крови и ее бешеной пульсации в висках и растущее давление в голове, будто мозг оказался покрыт слоем только что наложенной штукатурки.

«У меня сейчас будет удар», — подумала она.

Ужас от этой мысли вернул ее обратно к реальности, и Виола выбежала на лестничную площадку.

— Мак, Мак! — позвала она детектива.

Шотландец, который прислонился к стене, поспешил к ней навстречу.

— В чем дело? — спросил он.

— Она ушла, — выдохнула Виола.

— Ушла? Беатрис?

— Да… исчезла. Она где-то здесь. Мы должны найти ее…

Мак, с глазами, похожими на осколки битого стекла, заглянул через открытую дверь в квартиру Гойи, а затем стремглав бросился в сторону номера 15.