— Следуйте за этой машиной, — воскликнула она. — Не дайте им заметить, что мы преследуем их. Это крайне срочно.

Суровое лицо мужчины осталось бесстрастным.

— Каков ваш предел? — спросил он.

— Его нет. Не тратьте время впустую. О, поторопитесь же!

Единственным признаком того, что он услышал девушку, был флажок, опущенный неторопливым движением. Раздраженная его безразличием, Виола вытащила фунтовую банкноту из сумки.

— Это заставит вас тронуться, — сказала она.

Оплата по счету оказалась лучшим стимулом, нежели эмоции — через минуту Виола сидела в такси и неслась по следу.

Водитель проехал мимо магазинов, отелей и клубов Пикадилли до угла Гайд-парка. Тут, вместо того чтобы продолжать ехать прямо, направляясь по Грейт-Вест-роуд, он повернул в южном направлении.

Сердце Виолы быстро забилось от волнения, когда она поняла, что подозрение Алана подтверждает ее собственную версию. Он сделал вывод, что указания, данные в письме Беатрис, были уловкой, призванной скрыть реальную цель. А этой целью было позволить члену банды выступить в качестве посланника и, таким образом, завладеть алмазами.

Их уловка оказалась успешной, и теперь Бергман вез драгоценности в безопасное укрытие, где — согласно преступным правилам — Беатрис держали в плену. Сердце Виолы торжествующе забилось, когда она напомнила себе, что она героиня, и в первый раз играет ведущую роль в настоящей жизненной драме.

Пребывая в сказочном состоянии эйфории, девушка, казалось, оставалась неподвижной, пока машина продвигалась по незнакомому ей городу. Несмотря на то, что она знала каждый этап своего пути, это было не тот Лондон, который она видела, прежде чем села в такси. Она находилась в другой среде, где все окружающее было всего лишь разрисованной гипсовой оболочкой, точно воспроизведенной искусным художником.

Мимо величественных, мрачных городских особняков, между ярко освещенными магазинами и офисами, через реку, через район, застроенный фабриками, газовыми станциями и пабами, до огромных многоквартирных домов и кинотеатров в пригородах. И еще дальше, оставляя позади общественные территории — вслед за светящимся хвостом трамвайных путей, на территорию Зеленого пояса, где на протяжении миль лентой тянулись небольшие дома и сады. Затем их длинные ряды сменились двухквартирными особняками, которые, в свою очередь, уступили место более просторным и далеко расположенным друг от друга усадьбам на внушительных земельных участках.

Смотря в окно, Виола решительно поддерживала свои нервы в напряжении, но под ее ликованием скрывалось подспудное дурное предчувствие. Предостерегающий голос шептал ей, что она не может вечно оставаться в безопасных рамках кинофильма. Лишь стекло отделяло ее от реальной опасности.

Девушка пыталась зацепиться за свою иллюзию безопасности, когда водитель сокрушил ее уверенность:

— Мы хорошо продвигаемся, — предупредил он ее. — Скоро они непременно заметят, что мы следуем за ними. Что мне делать, если они сделают знак, чтобы я обгонял их?

Ощутив тошнотворный страх перед поражением, Виола признала, что этот человек озвучил ее потаенные страхи, и осознала слабое место своего плана. Она была антиподом героини, который усложняет спасение тем, что забирается в квартиру вымогателя в его отсутствие — и зрители без слов понимают, что она попадет в ловушку.

«Идиотка, — подумала Виола. — Когда он заметит такси, то станет водить меня за нос, чтобы просто отделаться от меня. Он не приведет меня к Беатрис. А если и приведет, что я могу сделать — одна? Что я могу сделать?»

Ее глодала мысль о потере драгоценного времени.