— Ладно! — сказала она наконец. — Конечно же, я должна позвонить им, это моя обязанность. Но пусть дьявол меня заберет, если я сделаю это до того, как докурю сигарету, выпью две чашки крепкого чая и приму горячую ванну. И тогда, может быть, один из этих бездельников все же соблаговолит подойти к телефону.

Дождь прекратился, заметно посветлело. В разрывах туч проглядывало голубое небо.

— Я хотел сказать тебе, Сюзен, что у меня очень развито чувство прекрасного.

— И в чем же оно проявляется?

— Ну хотя бы в том, что я часто думаю о тебе.

Прежде чем Сюзен решила, как ей надлежит отреагировать на это признание, снова задребезжал звонок телефона.

— Если мы хотим откликнуться на этот призыв, — сказала она, — то нам следует поторопиться. Так что я, пожалуй, пойду… Ну, а вы будете иметь возможность еще раз полюбоваться моей походкой.

— О да! Ступай, моя красавица, это пойдет на пользу и тебе, и мне.

Сюзен поспешно прошла через столовую и холл в контору, где находился телефонный аппарат.

— Вас вызывает Лондон, — сказала телефонистка междугородной связи. — Не вешайте трубку.

Спустя полминуты в трубке зазвучал голос Эффи Томпсон.

— Это «Звезда и Полумесяц»? — с раздражением спросила она. — Я попрошу пригласить к телефону мистера Кэллагена или мистера Николлза. Только не говорите мне, что они оба заболели коклюшем.

— Это мисс Томпсон? — спросила Сюзен. — А я мисс Меландер, дочь хозяйки гостиницы. Мне столько говорили о вас, так что сейчас, когда я услышала ваш голос, мне кажется, что мы давно знакомы. Кстати, у вас очень красивый голос.

— Мне очень лестно, что мой голос вам понравился, но я все же позволю себе нескромный вопрос: почему вы, собственно, интересуетесь моей особой? Это мистер Николлз рассказывал вам обо мне?

— Да. Он очень славный, не так ли?

— О да! Иногда даже чересчур. Послушайте, а не связано ли ваше любопытство с мистером Кэллагеном? Может быть, это он вас заинтересовал?

— Мисс Томпсон, по-моему, я не сказала ничего такого, что могло бы показаться вам неприятным. Что же касается мистера Кэллагена… то все, кто здесь находится, считают его очень интересным, очень обаятельным человеком!

— Ну что ж, если вы так говорите, значит, у вас есть на то основания. Однако ближе к делу. Как вы считаете, мистер Кэллаген или мистер Николлз в состоянии подойти к телефону? Они могут поговорить со мной?

— Ну… мне это представляется маловероятным. Они решили насладиться полным покоем и отказываются подходить к телефону. А кроме того, мистер Кэллаген… он приболел.

— Вы хотите сказать, что он надрался?

Сюзен не осмелилась ответить на столь прямо поставленный вопрос и пробормотала что-то насчет того, что джентльмен на отдыхе может позволить себе пропустить лишний стаканчик.

— А Николлз?

— О, мистер Николлз в полном порядке. Я как раз разговаривала с ним, когда вы позвонили.

— С чем вас и поздравляю. Вы, наверное, получили массу удовольствия. К сожалению, не могу сказать это о себе: сегодня с пяти часов я непрерывно звоню в «Звезду и Полумесяц», но все без толку: то никто не поднимает трубку, то отвечают нечто невразумительное. Мисс, я буду очень признательна вам, если вы вернетесь к мистеру Николлзу и скажете ему, чтобы он немедленно растормошил мистера Кэллагена и информировал его о том, что чек на четыре тысячи фунтов, который он два дня назад отправил в банк, аннулирован Свелли.