— Мистер Кэллаген, — спросила она неуверено, — а нет ли в ваших рассуждениях преувеличения? Да, я вела себя неразумно, но в чем состоит моя вина? Ведь я все время имела самые добрые намерения! Я похитила корону в Майфилд-Плейс не для себя, а для Паолы, которая имеет на нее права. Только ради нее я обратилась к Сайраку… И откуда я могла знать, как он себя поведет?

— Вы опять начинаете лгать, — покачал головой Кэллаген. — И хотите убедить меня, что Сайрак — малознакомый вам человек. Однако это несерьезно. Неужели вы или кто-нибудь другой обратился бы с предложением совершить кражу к почти незнакомому человеку. Я готов заключить пари на любых условиях, что вы отлично знали Сайрака и, скорее всего, были его любовницей. Однако он предпочел разыграть свою партию и обставил вас.

— Нет! Это неправда!

— Неужели?

Она молчала, Кэллаген покачал головой.

— К тому же я, говоря, что вы попали в передрягу, имел в виду не только и не столько корону как таковую.

— А что?

— Когда в «Таймс» появилось сообщение страховой компании, ему стало ясно, что вы не вернули корону и она находится у вас. Можно предположить, что сразу же после этого он отправился к вам и выложил на стол свои карты. И тогда вы поняли, что вы у него на крючке и что он может превратить вашу жизнь в настоящий ад. Вам нужно было что-то предпринять, чтобы от него освободиться… И кое-что было предпринято…

— Что вы хотите сказать?

— Только то, что Сайрак убит. Кто-то прикончил его. Вам об этом не было известно?

Ирен страшно побледнела и осела в своем кресле, сдвинувшись к правому подлокотнику. Кэллагену показалось, что она потеряет сознание, и он поспешил к ней. Однако веки ее вздрагивали. Кэллаген подошел к буфету, налил в стакан немного виски и вернулся к девушке.

— Выпейте это! — сказал он. — Виски поможет вам. И возьмите себя в руки.

Она приняла стакан дрожащей рукой, а Кэллаген занял место у камина, прислонившись к нему спиной. Он курил, не спуская глаз с Ирен. Девушка выпила виски, и щеки ее слегка порозовели. Голосом, постепенно обретавшим твердость, она сказала:

— Значит, Сайрак убит… Кто мог это сделать? И когда его убили?

— Увы, — сказал Кэллаген, — я не могу ответить ни на первый, ни на второй вопрос. Не знаю кто, не знаю когда. Уверен, что на свете найдется немало людей, которые с удовольствием отправили бы его на тот свет. К ним, кстати сказать, принадлежите и вы. О покойниках не принято отзываться плохо, но Сайрак был темной личностью. Из тех, кто активен по ночам и кому знакомые дают деликатные поручения… вроде похищения драгоценностей. — Кэллаген зевнул. — Сайрак был шантажистом, и, уж конечно, он не ограничивался в этом деле одним человеком. Так что у многих, в том числе и у женщин, был повод ненавидеть его. А как относились к нему вы? Вы его любили?

— Нет. Но и не ненавидела, хотя вообще-то он мне не нравился. Мне он казался нечестным, да и не слишком умным.

— О нет, Сайрак не был дураком, — возразил Кэллаген. — А что касается честности… Боюсь, что в этом отношении вы не уступали друг другу. Мне кажется, что, когда вы познакомились, вы увлеклись им. Некоторое время вы встречались, и вам было неплохо друг с другом. Может быть, вы даже считали, что влюблены в него. А потом он начал вести себя с вами круче и круче, после чего вам вскоре стало ясно, что это никакая не любовь. Однако в одном случае он крепко помог вам, и вы имеете основания быть ему за это благодарной.

Она смотрела на него с удивлением и раздражением.

— Сайрак помог мне? Для меня это новость.