— Откупаются? — тихо усмехнулась я и по маминому молчанию поняла, что она думает точно так же. — А что демоны?

— Ты на официальном больничном с выплатой усиленной компенсации за травму, полученную в связи с профессиональной деятельностью, но Самаэль говорит, что это не отменяет контракта и испытательного срока. Он продлится на время больничного.

А вот это плохо… Что я им наработаю слепая? А ведь я сделала далеко не всё, лишь чуть больше половины. Интуиция — это, конечно, замечательно, но она не поможет мне читать и писать. А без этого я не работник. Инвалид… Странно, но вместо тоски по утраченному зрению мне захотелось саркастично расхохотаться. Ираида перехитрила саму себя. Хотела получить себе в безраздельное пользование бессменную бессмертную кадровичку, живущую только работой, а заработала геморр и создала меня. Ещё не знаю точно, но очень сильно подозреваю, что из нимфы невозможно сделать нужного ей духа. И вряд ли за это её будут хвалить: проект провален, работа недоделана, требуется компенсация пострадавшей, то есть мне, да ещё и ангелы наверняка будут бдительнее обычного. Хотя, что я гадаю? Поживем — увидим.

— Мам, я здесь надолго?

— Захарий Сигизмундович, твой лечащий врач, дает очень положительные прогнозы, — воодушевленно ответила мама. — Переливание крови прошло успешно, жизненно важные органы не задеты, раны быстро затягиваются, и профессор говорит, что если так пойдёт и дальше, то уже через несколько дней тебе разрешат подниматься.

— Когда меня выпишут? — поторопила я.

Никогда не любила болеть и больницы. Не знаю, сколько я здесь, но уже хочу домой. Больничные стены невообразимым образом давили на меня страданиями предыдущих пациентов и чем дольше я здесь находилась, тем острее это чувствовала.

— Я не знаю, — честно ответила родительница, хотя минуту назад, я точно знаю, колебалась, признаваться ли в этом. — Профессор настаивает на длительной реабилитации и работе с психологом.

— Думают, что я слечу с катушек? — хотела презрительно фыркнуть, но получился сдавленный кашель, и дико заболело под ребрами. — Черт!

— Оля, молчи! Тебе нельзя резко двигаться!

— Да поняла уже… — проворчала я и жалобно вздохнула.

Неожиданно в голове промелькнула дикая мысль и я поторопилась озвучить её прежде, чем осознаю всё её безумие.

— Мам, делай что хочешь, но мне необходимо домой. Я ведь правильно понимаю, что мне нужен лишь постельный режим, капельницы и своевременные перевязки? У меня есть знакомая медсестра, уверена, она не откажется от подработки, а со своей стороны я гарантирую самый постельный из всех режимов.

— Что я слышу? — в мою палату без предупредительного стука стремительно вошел незнакомый мужчина и тут же пошел в наступление. — Госпожа Снежина, что за разговоры? Неделю как с того света вернулись, а уже торопимся обратно? Никаких самоволок! У меня ещё ни один пациент не умирал, и вы не станете первой! Не будете выполнять предписание — запрещу посещения и привяжу к кровати!

— Вы не посмеете, — ехидно проговорила я, распознав в его последнем заявлении ложь. — А вот я наоборот, имею полное право отказаться от госпитализации, это прописано в законодательстве. Я уже не при смерти, в своём уме и могу лично написать отказ. Так что давайте не будем ссориться и договоримся: я до последней запятой выполняю ваши предписания, но дома.