Ее глаза превратились в огромные, блюдца.

— Нет, пожалуйста.

Она сделала слабую попытку освободиться, но его руки держали ее слишком крепко, а губы и язык были так восхитительно нежны и смелы, что голова ее закружилась, и Хелен погрузила пальцы в густые темные волосы мужа. Она отвечала на поцелуй жадно, тая от удовольствия.

— Твое «пожалуйста» означает «да»? — спросил Леон и поднял Хелен на руки.

Она застонала. В первый раз, когда они оказались в постели, она испытывала страх, теперь же внутри нее возникло ощущение физического голода, которое утолить мог лишь Леон, и, сама того не желая, Хелен была готова ради его ласк забыть весь мир.

Со смешанным чувством радости и тревоги Леон разглядывал ее мягкий рот, горящие глаза, нежную линию шеи и плеч и понимал, что навсегда останется в плену ее чар.

Глава 7

Сгорая от стыда и унижения, Хелен отодвинулась на самый край кровати, подальше от мужа, и свернулась калачиком. Леон спал, слышалось мирное дыхание.

Почему она такая слабовольная? Как могла так низко пасть? Поцелуи, интимные прикосновения, царапины на его плечах.

Как ее тело могло предать ее, и не единожды? Хелен застонала и уткнулась в подушку.

В первый раз она была сбита с толку его поцелуями и невиданным удовольствием, которое они дарили ей. Своим мастерством и ловкостью он прогнал ее страхи девственницы, сумев даже боль превратить в наслаждение. С каждой минутой она становилась смелее, жадно впитывая неведомый доселе опыт. Ее тело билось, и дрожало, и ликовало.

Хелен сжалась под простыней и крепко зажмурила глаза в надежде, что из памяти сотрется то, что произошло несколько часов назад. Она услышала, как Леон застонал, и впилась ногтями в матрас, только бы он не проснулся.

Тяжело осознавать себя слабой особой, которая не способна противостоять мужчине, особенно такому, как ее муж. Леон Аристидес — авторитарный и циничный человек, его комментарии по поводу женской слабины оскорбительны, он не достоин любви.

Хелен шепотом поклялась, что больше никогда не позволит ему дотронуться до себя. Завтра она попросит Анну подыскать ей отдельную комнату.

Хелен зевнула, скрип открывающейся двери эхом отозвался в ее голове. Она перекатилась на спину и потянулась. Тело побаливало. Вспомнив ночные события, она широко распахнула глаза. Солнечный свет заливал комнату.

— Доброе утро, мадам.

Она с трудом сфокусировала взгляд на Анне, стоящей с подносом у кровати.

— Хозяин попросил вас не беспокоить, но сейчас уже почти двенадцать, и я подумала, что вы захотите выпить кофе и перекусить.

— Двенадцать? — Хелен села в кровати и уставилась на соседнюю подушку.

Его нет, слава богу, ушел. Внезапно она осознала, что обнажена, и, зардевшись, натянула на себя покрывало.

— Извините, я заспалась, спасибо за завтрак, Анна. — Хелен взяла поднос. — И мне нужно... — она рассеянно уставилась в пол, — мозговой трансплантат.

— Не спешите, мадам. Хозяин ушел забрать Николаса, и они вернутся нескоро. У вас есть время понежиться. — Анна широко улыбнулась. — И можно мне сказать, мадам? Я знаю хозяина Леона с девяти лет. Меня наняли к нему няней. Я наблюдала, как он растет, и честно вам признаюсь, никогда не видела его счастливее, чем сегодня утром. Спасибо вам. Этот человек заслужил немного счастья. Его мать была сложной женщиной и вовсе не заботилась о нем, так же как и его первая жена... — Анна нахмурилась. — Полагаю, вы уже все о ней знаете, и мне не следует отнимать у вас время сплетнями. Если вам что-нибудь понадобится, спросите у меня.