— Вам придется с этим подождать, — сказал полковник Рэмзи, размахивая какой-то бумагой — У меня ордер на ваш арест, Эмори Олторп. Вас обвиняют в измене родине, подстрекательстве, пиратстве и убийстве! Я арестую всех людей на вашем корабле. — Он повернулся к Мэтленду:

— После того, как вы, капитан, наденете на него цепи и передадите его мне, вы направите свои пушки на «Интрепид» и потребуете, чтобы он сдался!

— Я требую, чтобы его передали мне, — вмешался лорд Уэстфорд, достав еще один документ. — И поскольку мои приказы исходят из Уайтхолла, они, естественно, превыше всего.

— В данный момент я его никому не передам, — резко ответил Мэтленд. — И у меня нет намерений направлять пушки на кого бы то ни было. Мистер Уитерслун! Куда вы, черт побери, запропастились?

Лейтенант стоял у двери с серым лицом.

— Я… э-э… генерал желает выказать вам свое почтение, сэр.

Позади лейтенанта стояли Наполеон Бонапарт и два его помощника, бывший маршал Анри-Грасьен Бертран и полковник Шарль-Тристан де Монтолон.

— Мы не вовремя, капитан? — поинтересовался Бертран, явно довольный разыгравшимся скандалом. — Мы можем вернуться, когда все уляжется.

— Считайте, что все уже улеглось, — сказал Мэтленд, обводя всех многозначительным взглядом. — Входите, пожалуйста.

Маршал подождал, пока Энтони рванулся и встал рядом с сестрой, потом отступил и поклонился тени позади него.

Генерал Наполеон Бонапарт, император Франции и властитель континента, с важным видом вошел в каюту, заложив руки за спину. Темно-зеленая форма едва сходилась на выпирающем животе.

Аннели очень удивилась. Она знала, что Наполеон маленького роста и без лестницы не может взобраться на лошадь, но он оказался еще ниже, чем она себе представляла, — едва ли пяти футов ростом. Более того, у него были пухлые щеки и двойной подбородок. Волосы, скорее рыжие, чем каштановые, падали ему на лоб, закрывая брови. Глаза, завораживающие даже мужчин, остановились на Аннели. Она подбежала к Бэрримору, когда началась драка, и ее локоны переливались золотом в лучах солнца, проникающего в окно позади нее.

Маршал Бертран наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо Бонапарту, но тот жестом остановил его:

— Мне сказали, что я увижу мадам Мирон, но тут только эта… эта неизвестная женщина. Это шутка, капитан?

— К сожалению, мне не до шуток, генерал. Я пригласил вас, чтобы прояснить кое-какие вопросы, касающиеся вашего ареста.

— Моей сдачи, капитан. Я сдался в соответствии с законами военного времени. Более того, я нахожу неуместными спекуляции но этому поводу и полагаю, что вы не вправе действовать подобным образом. Когда закончите свои игры, можете снова обратиться ко мне. А сейчас у меня на столе стынет очень вкусный бараний окорок.

Он повернулся, чтобы уйти, и тут взгляд его упал на Эмори. Из губы у него капала кровь, на рубашке образовалось несколько красных пятен. Генерал узнал его и, потрясенный, остановился. Но быстро оправился от шока, заметив с улыбкой:

— В следующий раз попробуйте уклониться от удара, месье.

— Спасибо за совет, полковник Дюрок, — тихо произнес Эмори. — В следующий раз я подставлю для удара сердце.

В серых глазах генерала мелькнуло удивление. Или страх?

— Вы не знаете, с кем разговариваете, месье. — вмешался маршал Бертран.

— О да. Простите, ошибся. Когда вы отреклись от испанского престола, вас не лишили чина генерала, хотя ваш брат был недоволен, что вы позволили Веллингтону изгнать вас с полуострова.

— Мы не станем отвечать на столь дерзкое заявление, месье, — раздраженно произнес Бертран.