Он обхватил ее за талию, прежде чем она успела прижаться спиной к двери.

— Ради Бога, простите меня! Я не хотел ставить вас в неловкое положение.

— Как вы прошли сюда? К-как? — Аннели вспомнила, что бабушка рассказывала о потайных ходах, и оглядела комнату в поисках какой-нибудь открытой панели. — Как вы сюда попали?

— Ваша комната соединяется с соседней через гардеробную, — спокойно ответил он.

— Вы вошли через гардеробную?

— На улице слишком сыро, чтобы забираться сюда по иве.

— Мистер Олторп, я очень устала. И хочу остаться одна. Разве вы до сих пор этого не поняли?

— Но зачем? Чтобы всю ночь, меряя комнату шагами, думать о том, что скажет или сделает жена моего брата утром?

— Едва ли я упала в ее глазах ниже, чем в глазах лорда Бэрримора, — сказала Аннели со вздохом. — Но конечно, если вы считаете своим долгом сделать мне предложение после того, что произошло, делайте. Я откажу вам, и приличия будут соблюдены.

— Предложение?

— Вы ведь сказали, что вам надо срочно со мной поговорить.

— Да-да… Но уверяю вас, это не имеет никакого отношения к замужеству.

Он выглядел настолько растерянным, что Аннели удалось быстро выйти из положения.

— Ах, — произнесла она насмешливо, — значит, чуда не произошло, памяти у вас по-прежнему нет, так же как и совести. Что же тогда привело вас в мою комнату посреди ночи?

— Я хотел узнать, как вы себя чувствуете.

— Как видите, я в порядке. Не бросилась из окна, не поставила себе клеймо распутной женщины на щеку. Но такое желание может у меня возникнуть после того, что я себе позволила. Впрочем, из-за каких-то двух поцелуев я не собираюсь лезть из кожи вон, чтобы искупить свою вину.

— Рад слышать это, — промолвил он.

— Я довольна, что вы рады. А теперь не могли бы вы убраться отсюда, пока кто-нибудь не увидел или не услышал нас, поскольку в этом случае вам действительно пришлось бы сделать мне предложение, а я должна была бы его принять и мы до конца жизни были бы несчастны?

Налетел ветер, и из окна в гардеробной повеяло холодом. Порыв ветра был настолько сильным, что погасил свечу на столике. Теперь комнату освещали лишь отблески огня в камине. Комната была крохотная, и Аннели с трудом протиснулась к окну, чтобы зажечь свечу.

Эмори не отрываясь смотрел на нее. Она была неотразима в своем длинном легком халате, с рассыпавшимися по плечам волосами. Когда Аннели проходила мимо камина, пламя высветило под тонким шелком безупречные линии ее тела.

— Вообще-то я пришел попрощаться. Ваша бабушка встает с петухами, и я увижу ее, прежде чем покинуть ваш дом. Но я не знал, когда просыпаетесь вы, и не хотел уйти, не поблагодарив вас за все, что вы для меня сделали.

Аннели смотрела в окно.

— Я не сделала ничего особенного, сэр.

— Ничего особенного? Вы нашли меня, когда я уже тонул, вытащили на берег, короче — вы спасли мне жизнь.

— Любой на моем месте сделал бы то же самое. — Она пожала плечами. — И не надо упрекать себя в неблагодарности.

На столике стоял графин с вином и стакан кларета, в котором отражалось пламя свечи. Значит, она пила вино. Он почувствовал это по ее дыханию. Ключ от ларца с пистолетами лежал здесь же. Эмори незаметно сунул его Аннели в карман несколькими минутами раньше. На шее у нее висела золотая цепочка с ключом от сейфа.