— Ну-у… У каждого свои секреты, не так ли? И у каждого свой интерес. Ты поступил плохо, Олторп. Очень плохо. Эмори стиснул зубы.

— Девушка здесь ни при чем, — произнес он тихо. — Отпусти ее.

Глаза из-под тяжелых век блеснули в сторону Аннели, заставив ее сжаться в комок и опустить пониже рубашку.

— Еще как при чем! — Черные брови Киприани взметнулись вверх. — Она помогла тебе сбежать от солдат, и несколько часов кряду вы здесь занимались любовью.

Эмори снова взглянул на стол, где лежали беспечно забытые пистолеты, и услышал, как Киприани фыркнул.

— Нет, мой друг. Не советую тебе поступать столь опрометчиво. Если, конечно, не хочешь перед смертью увидеть, как я продырявлю эту красотку.

— Отпусти ее, и я скажу все, что тебя интересует, — почти шепотом произнес Эмори. Киприани усмехнулся.

— Опять все так красиво, так благородно. Я тебе не рассказывал, где научился искусству мучить людей? Это было в пустыне, в Марокко, где я видел, как мои учителя тренировались на англичанах, и получал от этого огромное удовольствие. С них снимали полосками кожу, после чего клали на песок печься на солнышке, но они лишь выкрикивали проклятия. Добиться от них признания было невозможно. Однако стоило поставить перед ними белокожую красавицу и просто прикоснуться кончиком ножа к ее щеке, руке или груди… и непоколебимые герои рассказывали все, даже больше, чем от них ожидали.

— Отпусти ее, — сказал Эмори. — Ты ведь за мной пришел.

— Мои планы несколько изменились, — заметил Киприани, наклонив голову набок. — С тех пор как я увидел ее. Ты и представить себе не можешь, на что способна женщина ради своего возлюбленного.

По знаку Эмори Аннели поднялась и встала рядом с ним. Киприани лишь ухмыльнулся. У Аннели мурашки побежали по телу от одного лишь голоса этого чудовища.

— Отпусти ее. Отпусти немедленно, или, клянусь, я вырву твое сердце голыми руками.

Улыбка по-прежнему блуждала по губам корсиканца, когда его большие пальцы ласкали затворы пистолетов.

— Многие глупцы обещали то же самое, англичанин. Всех их я заставил проглотить свои слова при последнем издыхании.

— Заставь тогда и меня, — сказал Эмори, испытывая судьбу. — Если, конечно, сможешь.

Киприани выпятил губы и шагнул в комнату, наступив своим грубым ботинком на восхитительный узор индийского ковра.

— Ты всегда был занозой в пальце, англичанин. Я это знал. Знал, что тебе нельзя доверять, с того дня как ты пришел, предлагая свои услуги империи. К сожалению, его превосходительство не захотел отвергнуть тебя, твою дружбу, ты был ему еще нужен. Время от времени ты был нужен нам всем. В умении управлять кораблем ты не знал себе равных. В наглости тоже. Кто еще смог бы подплыть к Эльбе и увезти императора из-под носа тысячи солдат? Но тогда ты ведь не думал просто так уйти, не так ли?

— О чем это ты? Киприани расхохотался.

— Пожалуйста, не строй из себя дурака. Мы перехватили твои послания в Уайтхолл. Знали, что ты предупредил своих о побеге и ждешь, когда один из военных кораблей его величества отправится в путь, чтобы перехватить заключенного. Мы знали, ты, тупой ублюдок. Мы все о тебе знали, с самого начала. Думаешь, твой лорд Каслри — единственный, у кого есть шпионы? А теперь самое приятное: они тебя объявили предателем и спустили на тебя всех собак. Какая ирония, не правда ли? Один из лучших шпионов обвиняется в измене родине!

Эмори почувствовал на спине руку Аннели, но не придал этому значения. У него не было времени обдумывать миллионы раз вопросы, приходившие на ум после того, как Киприани подтвердил, что он не был предателем.