— Он ее растерзает! — завопил Илюша вне себя.

— На то он и ловчая птица, — отозвался Кондратыч. — А как он с ней расправится, сейчас увидим.

Говоря так, старик направил лодку к берегу, и все четверо поспешили к месту последней борьбы двух пернатых. Звяканье колокольчика и жалобные крики цапли безошибочно указывали им направление.

Среди кустарника в густой траве билась в предсмертных содроганиях цапля. На груди же ее сидел победоносно кречет и своим крючковатым клювом рвал ей с остервенением горло. При приближении людей, он окинул их злобным взглядом: "Чего, дескать, вам надо? Не мешайте!", после чего еще ожесточеннее затеребил бедную жертву, брызгая кругом кровью.

— Это ужасно! Отними же ее у него, Кондратыч, пожалуйста, отними! — умолял Илюша, отворачиваясь, чтобы только не видеть возмутительной картины.

Менее чувствительный Юрий не спускал глаз с Салтана, хотя в душе и его коробило; Кирюшка же, видимо, упивался кровожадностью кречета и удержал деда за рукав, когда тот протянул уже руку к Салтану.

— Нет, дедко, не трогай, он взял ее с бою.

— Правильно, — согласился старик, — он честно себе ее заработал.

— Честно, как разбойник! — воскликнул Илюша.

— Да разбойник разве не тот же вольный сокол? — возразил Кирюшка. — И я тоже, коли раз жить тут с вами наскучит, возьму дубину и пойду на большую дорогу.

— Ах ты, такой-сякой! — напустился на него дед. — Христа в тебе нет! Да лучше я сам из тебя дубиной душу вышибу!

— Ну, полно, старина! — вступился Юрий. — Не видишь разве, что он смеется? А вот что скажи-ка, будешь ты еще нынче иль нет охотиться с Салтаном?

— Буду ль, не буду ль, вам-то, ребятам, глядеть уже нечего, вдосталь на "разбойника" нагляделись.

— Да ведь до птичьей потехи и батюшка наш прежде охоч был, и сам государь, слышь, написал об ней целую книжку "Сокольничий Урядник".

— Ну, и ступай, и почитай ту книжку, куда больше ума-разума наберешься, чем от меня с Салтаном.

— Да разве она есть у нас в доме?

— Как не быть, чтобы у боярина нашего ее да не было!

— Но где же она у него? Не в оружейной же палате?

— Там-то вряд ли, книжек там никаких нету, — заметил Кирюшка. — Разве вот в книгохранилище, что в молельне.

— Наверное, что так! Сейчас пойдем туда и разыщем.

— Что ты, миленький! Без спросу? — возразил Кондратыч.

— Да ведь мы ее потом опять на место поставим. Гайда!

— А с лодкой-то как же? С Кирюшкой мне, что ли, назад пришлете?

— Да, хоть с Кирюшкой.

Переправясь обратно через речку, наши ветреники, однако, так и забыли уже про свое обещание старику, перелезли один за другим через забор в сад и боковой дорожкой незаметно добрались до дому.

Здесь будет кстати сказать пару слов о самой талычевской усадьбе.

Вся усадебная площадь, версты три в окружности, была обнесена кругом сплошным бревенчатым забором. Единственным в нем входом служили дубовые ворота с башенкой и с такой же иконой св.