|
Отребье человечества, объединившееся в троцкистско-террористический центр, они использовали для своей подлой деятельности еще невиданные в истории методы провокации, предательства и лжи; все наиболее бесчестное и преступное из грязнейших арсеналов подонков человечества было избрано ими в качестве орудия борьбы. Годами плелась сеть провокаций, диверсий, шпионажа и подготовки убийств. Они и только они виновны в смертях Чичерина и Мехлиса. Смерть любимого народного трибуна, пламенного борца за дело Ленина-Сталина, обаятельного человека Сергея Мироновича Кирова – дело этих трижды презренных убийц. Нет преступлений, которые бы не числились в признаниях Трилиссера, Пятакова, Смирнова. Преображенского, Зиновьева и прочих убийц и их соучастников. И все они неразрывно связаны с именем главного преступника и вдохновителя всех этих злодеяний, с именем и делами Иуды Троцкого. Это он – Троцкий объединил убийц в центр для осуществления террора против великих вождей коммунизма. Это он – Троцкий совместно с подлыми буржуазными кликами плел шпионскую диверсионную сеть на важнейших участках народного хозяйства и обороны социалистической страны. Это он – Троцкий провоцировал войну против Советского Союза, мечтая захватить власть в свои руки. Презренный Иуда заклеймен судом истории, как подлый предатель и главарь убийц… И даже после смерти его наследники продолжают гнусное дело Иуды Троцкого».
Крысы в запертом трюме, пауки в закрытой стеклянной банке… Красные с таким азартом стали пожирать себе подобных, что это не могло в очередной раз не напомнить ту, первую революцию, случившуюся в конце XVIII века во Франции. Другие декорации, но суть неизменна. Достаточно было лишь самую малость подтолкнуть и… пир каннибализма во всей паскудной красе. Выяснять меру виновности и виновность вообще для каждого отдельного подсудимого тут даже не собирались. Уверились, что кто-то причастен и… пошло-поехало. Бей своих, чтобы все вокруг боялись. Только боялись другие из числа таких же р-рэволюционэров, а извне это казалось – да и являлось – безумным шабашем, в котором участвуют давние пациенты психбольниц. И везде одно имя… Троцкий. Троцкий! Троцкий!! Плевать, что он уже помер, они и после смерти продолжали использовать труп как главное пугало. Трупы, чтоб их. Один лежит в зиккурате как красная икона и нетленные мощи. Другой труп становится воплощением всемирного зла. И вот кто после этого скажет, что коммунизм не сродни религии? Уж точно не я. Результат процесса тоже соответствовал… прошлой революции. Более половины обвиняемых, включая главных, получили расстрельные приговоры, остальные осуждены минимум на десять лет. Да уж, меняется лишь форма смертной казни. Якобинцы обожали изобретение доктора Гильотена, красные же предпочитали более тривиальный расстрел. И не в публичном варианте. Вот, собственно, и все отличия нового витка от старого. В день вынесения этого самого приговора напилась Лариса. Сильно, именно с целью оглушить себя алкоголем. Не потому, что ей было жалко всю эту красную шушеру, пострадавшую от себе подобных. Просто… общая атмосфера безумия и кровавого ужаса напомнила то, что она видела в юношеские годы. Та же кровь, но уже не в виде бессудных расправ, а в обличье пародии на суд. Тяжело было исключительно мне. Следить за пьяной до изумления девушкой, затем обнимать её, пытающуюся уснуть, но не способную это сделать. Потом, уже на утро следующего дня, лечить комбинацией народных и медицинских средств, потому как Лару настигло воистину королевское похмелье. Излишне говорить, что сам я тоже вынужден был сказаться больным, благо была пока ещё возможность сослаться на последствия ранения. Меж тем Сталин был действительно в ярости после ликвидации одного из немногих своих доверенных людей. Он требовал крови… Желательно, конечно, виновников случившегося, но на крайний случай годилась и другая. Той же, которая должна была пролиться после расстрела большей части обвиняемых по делу «Антисоветского троцкистко-террористического центра» усатому явно было маловато. |
