Да-да, именно свернули! Не ради модернизации и выпуска усовершенствованной версии, а просто законсервировали. Дескать может быть когда-нибудь потом, когда жареный петух на горе три раза раком перекрестится! Что вместо этого? О, тут вообще песня и сказка. В серию решили запустить… «Форд А», переименовав оный в «ГАЗ А». Точная реплика не самого лучшего представителя школы американского автомобилестроения. Устаревшего представителя. Как я слышал из вполне внушающих доверие источников, купили по принципу «возьми убоже, что нам негоже» со стороны продавца и «дывись, Мыкола, яка дешёва штука» со стороны покупателя. Оно и понятно, в Европе к началу тридцатых такое бы точно никто не купил, свои имелись модели, куда более современные. Стыд, мрак и позор!

О чём именно это я? Да обо всём. Начать с того, что в Российской империи на одном лишь заводе «Руссо-Балт» производилось сравнимое число легковых автомобилей. А времена до революции и вторая половина двадцатых – несколько разные понятия. Совсем разные с точки зрения массовости производства. Тогда автомобиль был куда более редким и дорогим товаров.

Однако советские бонзы явно считали, что нечего устраивать массовую автомобилизацию обычных людей. Как раньше. так и теперь. Это было ясно уже по той причине, что ещё до официального закрытия НЭПа человек с собственным автомобилем рассматривался как подозрительный элемент. Если только он не видный партиец. А уж в настоящее время и подавно! Да и кто из числа советских граждан мог позволить себе этот самый автомобиль? Инженер, учитель, совслужащий? Прямо смешно становится. Только и исключительно партийные товарищи, большей части которых из числа выше среднего звена автомобили выделяли даже вместе с шофёрами.

И не с одними автомобилями был такой бедлам. Взять хотя бы телефоны…

– Алексей Гаврилович, садитесь!

Голос Фёдора Мальцева, шофёра, подогнавшего авто почти вплотную, разом вырвал меня из состояния лёгкой задумчивости. Не здороваюсь, потому как утром уже виделись, когда меня отвозили на работу, лишь киваю в знак того, что всё слышу. Сажусь. На заднее сиденье, само собой разумеется. Впереди, помимо шофёра, ещё и классический охранник, тоже Фёдор, но Телегин. Точнее он садится после меня, удостоверившись, что с объектом. Порученном его вниманию, всё в порядке. никто нападать не намерен.

Вот они, оба-двое, агенты соответственно третьего и второго разряда, то бишь по старому представители унтер-офицерства. А как иначе? ОГПУ – довольно замкнутая структура, со стороны тут разве что уборщицы и повара с истопниками, да и те парой десятков подписок озадаченные, чтобы даже не думали не то что язык распускать, дышать громче, чем положено. Абсолютная власть – вот что представляла собой сначала ВЧК, а теперь ОГПУ. И если даже её ещё раз переименуют – а слухи уже ходили, довольно упорные – то ничего не изменится, помимо названия да мелочей вроде атрибутики. Такие организации никогда не меняются.

– Прямо домой, никуда заезжать не будете?

– Куда уж тут заезжать, – отмахнулся я. – Устал после всех сегодняшних хлопот. А если что надо было купить, так о том пусть у Ларисы голова болит. Поехали уже, Феодор.

Ага, водитель Феодор, охранник Фёдор. Надо же было как-то разделять обращения, а по фамилиям почему-то обращаться не хотелось. Вот и использовал архаичный и современный варианты имени.