Его сосед, с трудом продрав налитые кровью глаза, торжественно провозгласил:

— Это не ангел, это дамочка.

Лежащий на сиденье по другую сторону прохода ковбой по имени Билл приподнялся на руках, чтобы взглянуть на нее, и отрицательно покачал головой:

— Лучше не трогай ее — она с мужем.

Выдернув юбку из ослабивших хватку пальцев, Верена пошла дальше, слыша, как Билл объясняет своим товарищам:

— Это жена Маккриди — того самого типа, который из-за нее чуть не прикончил Эла. Лучше не связываться.

— Что-то никогда не слышал о нем.

— Спроси у Большого Эла, он тебе растолкует.

Когда она наконец достигла нужной ей узкой двери, рядом появился проводник:

— Туалет закрыт, мэм, — подъезжаем к станции.

— Как это закрыт? Не может быть.

— Ничего не попишешь, мэм, такой порядок.

Стиснув зубы и чувствуя себя, словно ее прогоняют сквозь строй, она поспешила по проходу к своему месту.

— Что-нибудь не так? — спросил Маккриди.

— Нет, все в порядке, — солгала она.

— Знаете, если вы не будете следить за тем, что говорите, вам предстоит закончить жизнь с ушами, как у слона.

— Мы, оказывается, подъезжаем к станции.

— Ах, вот в чем дело. Тогда все понятно. — Вынув часы из кармашка жилета, он взглянул на них и произнес: — Пять сорок три. Думаю, там мы сможем поесть.

Затем он спрятал часы и добавил:

— Не знаю, как вы, но я здорово проголодался. Я бы не отказался сейчас от хорошего куска знаменитого техасского бифштекса.

— Смею ли я надеяться, что это Орлиное Озеро?

— О нет, туда мы прибудем только завтра утром. А где-то перед наступлением темноты мы будем в Харрисберге, где нам предстоит пересесть на другой поезд. Собственно, у меня с собой расписание, — и он протянул ей сложенный вчетверо лист бумаги.

— Но здесь не значится остановка в пять сорок три, — с некоторой досадой проговорила она, — и я что-то не помню, чтобы мы проезжали Ричмонд.

— Просто мы идем с опозданием.

Поезд замедлил ход и со скрежетом остановился. Верена глянула в окно и поразилась: никаких признаков станции или человеческого жилья. Зато море коров — сотни и сотни спин. В отчаянии она отвернулась от окна и откинулась на спинку сиденья.

— В чем там дело? Надеюсь, все в порядке?

— Напрасно надеетесь, мистер Маккриди, — с усталым вздохом ответила она. — Боюсь, ваш бифштекс еще гуляет живой.

— То есть?

— Здесь нет никакой станции. Насколько я могу судить, вокруг — только один рогатый скот.

— Может быть, она на другой стороне.

— Пассажиры, на пути коровы! — провозгласил кондуктор, идя по проходу между сиденьями. — Сразу, как их прогонят, будет остановка на обед. Двадцать минут!

— Простите, сэр, — обратилась она к нему, когда он поравнялся с их сиденьем, — правильно ли я поняла, что нам до станции ехать еще двадцать минут?

— Нет, мэм, мы уже приехали. Но на еду у нас будет только двадцать минут: нам нужно еще сегодня поспеть в Харрисберг.

К этому сообщению Маккриди отнесся с полным безразличием, тогда как Верена уже не в состоянии была спокойно сидеть на месте.

— Извините, — пробормотала она, обращаясь к нему, — но мне снова нужно выйти.

Переступив через его ноги, она распрямила плечи, собралась с духом, чтобы решиться на новое путешествие в переднюю часть вагона, и, подобрав обеими руками юбку, ступила в проход.