— Кто-то выговаривал мне, что я подвела тетю Вики, но я думаю, что та лекция очень подходит к твоему случаю, Бенни. Что же мне сказали? Ах да: «Чтобы знать, что происходит, надо интересоваться». И сдается мне, что тебя не очень интересовало, что происходит с Регги. К счастью, я могу тебя просветить.

Я кинула банку на бетонный пол. Она разбилась, и содержимое растеклось неровным кругом, который быстро растаял светящейся серебристой лужицей.

Здесь Джордан не мог ничего мне противопоставить. Я ухватила его за шиворот, заставила опуститься на колени и макнула лицом в лужу.

— Посмотри, Бенни, — сказала я, удерживая его на месте. — Вот что ты не хотел видеть. Вот как ты подвел своего двоюродного брата. И вот что случилось.

Когда он обмяк в моих руках, я вытащила его из кошмара и перевернула на спину. Джордан кашлял и содрогался в рвотных позывах.

— Я не виноват, — настаивал он. — Не виноват.

Я сотворила целую банку и одним жестом смела в нее воспоминания.

— Кажется, этот букет не расширил твои горизонты. Как насчет Корвуса?

Я пошарила под кроватью и нашла сцену, где Корвуса вынуждают искалечить себя.

— Сначала ты не нес вины за их страдания и смерти. Но в тот момент, когда ты стал настоящим колдуном, когда ты решил, что сумеешь управлять городом и знаешь, что нужно для нашего блага, — после этого все случившееся с ними стало твоей виной, потому что каждый день у тебя была возможность это остановить.

Я бросила банку на пол и макнула его в новую лужу.

— Чувствуешь? — спросила я. — Чувствуешь, каково пилить собственную плоть?

Джордан кричал и дергался, скреб руками по полу, но я крепко его держала.

— Его дух проходил через это каждый день. Каждый день! Ты мог бы спасти его, но ты оставил его страдать.

Я вытащила его из лужи и приподняла его голову.

— Нет… я никогда… нет, — слабо выдавил он. С отвращением я отшвырнула его к стене.

— Так тебя не волнуют страдания Регги и Корвуса? Ну что же… — Из каждого моего слова сочился яд, пока я убирала воспоминания. — Ведь Регги был старше и должен был знать, что творит. Если он не справился с неприятностями, то он просто слабак, правильно? Все равно обречен. Ты не смог бы ему помочь, даже если бы попытался, верно? А Корвус тебе даже не родственник, абсолютно незнакомый человек. На его месте мог оказаться любой чистильщик обуви в китайском районе, чего о них думать. Не твои проблемы, так ведь?

Я подошла к кровати и достала следующий сосуд.

Когда Джордан его увидел, его глаза распахнулись.

— Нет, только не этот, — севшим голосом попросил он.

— Так ты его узнаешь, Бенни? Любой мужчина должен знать о боли женщины, которая подарила ему жизнь.

Джордан попытался отползти, но ему не удалось. Я поймала его в захват, вытащила на середину загона и опрокинула на спину. Наступила на шею, чтобы не дергался, пока откупориваю банку. Он кряхтел от боли, но не мог скинуть мою ногу.

— В этом аду жила твоя мать, пока ты развлекался в школе. — Я медленно вылила содержимое банки в его втягивающий воздух рот. — Из-за твоей трусости она жила в нем десятилетиями. Каждое Рождество, Пасху она вынуждена была проходить через него. Оправдайся. Давай, оправдывайся.

Джордан не мог говорить под потоком горькой серебристой жидкости, не мог вздохнуть, и вскоре его глаза закатились. Я отбросила банку и вернула нас в библиотеку.

Мы возникли в тех же позах, в каких были до исчезновения.