— Это главная аллея Люксембургского сада. Большинство попадают туда из самого сада через пару тайных ходов.

Власти отрицают их существование, но, будьте покойны, существуют, и еще как. Проблема в том… — Он снова посмотрел на Энцо. — В общем, сомневаюсь, что вы сможете перелезть через ограждение. В общем, выбираем другой путь. — Самю снова повернулся к карте. — Пойдете вот здесь прямо. Это очень легкий маршрут. Никуда не сворачивайте, пока не придете сюда. — Кончик фломастера повис над перекрестком, откуда отходила штольня на запад. — Если пройдете мимо, вскоре поймете, потому что упретесь в тупик. Там строят многоуровневую подземную парковку.

«Как раз на такой меня пытался убить Диоп», — подумал Энцо.

— Здесь вы будете метрах в десяти под землей. Ниже пятнадцати все равно не спуститесь… — Фломастер изменил направление, очертив поворот. — Продолжайте идти на запад. Не ошибетесь. Никуда не сворачивайте, следуйте моему рисунку, пока не придете сюда… — Самю придвинул вторую карту, озаглавленную «Штольни картезианцев». — Здесь все расчерчено более подробно. Видите, слева вверху немецкий бункер, ниже — штольни, пробитые монахами. Вот здесь Фонтан картезианцев, такая большая пустая комната с каменным резервуаром посредине для сбора воды, стекающей по стенам. Фонтаном картезианцев это дело назвали потому, что вода зеленая, как ликер «Шартрез», который делали монахи. Если забредете к зеленому фонтану, сразу поймете, что ошиблись. Это тупик. Раньше гуда можно было пройти под улицей д’Асса, но сейчас там все замуровано. Если заблудитесь, попытайтесь выйти через chatieres в юго-западной части бункера. Протискиваться придется с мылом, но вы, пожалуй, пролезете. Под д’Асса находятся два тоннеля, ну, как по обе стороны дороги, соединенные вот такими поперечными проходами, пересекающими улицу под прямым углом. Через них можно подняться наверх. Это общий принцип: у большинства основных улиц и бульваров внизу по два тоннеля, соединенных поперечными переходами.

Самю скатал себе новую самокрутку. В свете настольной лампы Энцо видел только его руки, быстро и ловко манипулировавшие бумажным листочком и табаком. Голос Самю, казалось, исходил из темноты, окружавшей пятно света на столе.

— В любом случае главное для вас — не заблудиться. И вы не заблудитесь, если будете держаться красной линии.

После краткой прогулки по катакомбам под площадью Италии Энцо вполне представлял, чего ожидать. Низкие полукруглые тоннели, холодный и влажный зловонный воздух, темнота, клаустрофобия. Он в полном одиночестве добровольно пойдет в ловушку, подстроенную женщиной, похитившей его дочь. Это было безумием — все козыри на руках у Мадлен. Маклеод даже не планировал, как будет действовать, оказавшись внизу. Тягостная безнадежность опустилась на плечи, окутав его, словно плащом, но другого выхода не было — он должен идти до конца.

— О’кей, вот здесь вы входите. — Придвинув схему Люксембургского сада, Самю, зажав зубами дымящуюся самокрутку, повел красную линию на карту картезианцев через верхний правый угол. — И идете вот этим окольным путем, примерно под улицей Огюста Компта. В восемьдесят восьмом там все замуровали, но в девяносто втором мы пробили лаз. Многие пролезали, может, и вы просочитесь. — Вернувшись к карте с подробным планом бункера, Самю довел окольный маршрут до верхнего правого угла. — О’кей? Вам ясно, где мы?

Энцо кивнул.

— Так, вот вы дошли до бункера. Здесь начинается полный трындец. Черт ногу сломит в такой неразберихе. — Самю аккуратно провел зигзаг — сперва на юг, затем на запад — в невообразимой путанице петель и загогулин, закончил линию маленьким красным кружком и торжествующе заявил: — И вот он, Зал фресок.