Венька закончил свой треп по телефону и выжидающе уставился на меня:

- Ну что, по рукам?

Я колебалась, вполне отдавая себе отчет, что если когда-нибудь и ввяжусь в эту авантюру, то только из-за Наташки. Вот только большой вопрос: смогу ли я таким образом разузнать о ней что-нибудь новое? Газетная вырезка - очень тонкая ниточка, но другой-то нет и уже, наверное, не будет.

- Так по рукам или нет? - настаивал неугомонный Венька, уже потиравший руки. - Я же вижу, вижу, ты уже почти созрела! Капуля, решайся, золотая моя. Учти, у нас мало времени. Завтра Пашков получает в избирательной комиссии свидетельство о регистрации, и мы, засучив рукава, приступаем к работе, в которой у тебя, между прочим, будет очень ответственный участок.

Мне понравилось, как он запросто рассуждал о том, что я стану способствовать успеху кандидата Пашкова, когда я даже согласия на это не дала!

- Ну, Капа, Капуля, быстрей, не тяни душу! - Венька посмотрел на свои наручные часы: не могу сказать точно - "Ролекс" не "Ролекс", но по внешнему виду уж точно не "Полет".

- Я подумаю, - буркнула я и отвела взгляд в сторону.

- Уже дело! - безропотно согласился Венька, который, похоже, до сих пор сомневался в успехе своего предприятия. - Это уже серьезный разговор, а то заладила: политика такая, политика сякая. - С этими словами он наконец очистил мой диван, одернул модный удлиненный пиджак, делающий его удивительно похожим на обрубок, и сладко потянулся. - Только, знаешь, на раздумья мы тебе много времени не дадим, окончательный ответ должен быть уже послезавтра. Сама понимаешь, время поджимает!

- Ладно, - выдавши я, - послезавтра так послезавтра. - И полюбопытствовала:

- Скажи лучше, с чего это вас моя кандидатура так заинтересовала? После недавнего скандала, что ли?

- Не без того, - уклончиво заметил Венька. - Твоя популярность губернского масштаба, конечно, сыграла определенную роль, но вообще-то решающим фактором стало наше с тобой знакомство.

- По блату, значит, сосватал? - хмыкнула я.

- Ага! - радостно блеснул маслеными глазками Венька и заторопился:

- Ну мне пора, у меня через полчаса встреча в избирательной комиссии.

Я проводила его в прихожую - не из радушности, конечно, а чтобы запереть за ним дверь - и, покусывая губы, вернулась в комнату. Выглянула в окно и пронаблюдала любопытную сценку Венькиной загрузки в блестящий черный лимузин респектабельного вида. Мелькнула запоздалая мысль: а в каком ранге сам Венька при этом замечательном кандидате, подпираемом солидным московским капиталом? А впрочем, какая разница? Ясно же, что по жизни он типичный проходимец и конъюнктурщик, а люди этой профессии никогда не остаются без работы.

Глава 3

От Наташки у меня остались всего лишь три фотографии, из них две любительские, не очень четкие, к тому же слегка потускневшие от времени. Третья была сделана в фотоателье. Помню, как мы с Наташкой отправились туда вместе - две семнадцатилетние подружки, одна хорошенькая, другая так себе, долго прихорашивались перед зеркалом, старательно позировали, а потом обменялись снимками, снабдив их трогательно-глупыми пожеланиями. Теперь я уже забыла, что тогда написала на обороте собственной фотографии, только думаю, что-нибудь с вывертом, а вот Наташкино обращение ко мне было наивно и бесхитростно, как и она сама: "На память Капе - лучшему человеку на свете". И почерк такой круглый, детский. Страшно подумать, что это было так давно и что с тех пор все изменилось до неузнаваемости, кроме ясного Наташкиного личика, лучистых глаз и ее запредельной искренности.

Я рассматривала фотографии, разложив их перед собой на столе, как делала это и прежде, когда на меня накатывало острое чувство вины. В такие минуты мне кажется, что я упустила нечто важное из того последнего августовского вечера. Я словно отматываю назад пленку памяти и в очередной раз вижу Наташку, исчезающую в подворотне нашего дома, точно в бездонном темном колодце.