«Какой все же молодец Сергей! Настоящий фармаколог! — с невольным уважением подумала Нино о муже. — Как точно рассчитал дозу препарата! Чуть больше — и Надька просто валялась бы без сознания. А чуть меньше — и ничего и не получилось бы. А так — полная иллюзия любовного экстаза. Молодец, Серго! Не зря я его все-таки держу в мужьях! Трусоват, но специалист прекрасный! Да и мальчик этот хорош», — отметила Нино, наблюдая работу «целителя».

Она досмотрела пленку, вытащила кассету, спрятала ее в сумочке и окликнула экстрасенса.

— Альгерис, войди!

Альгерис вошел, остановился у двери, раскачиваясь на крепких ногах. Нино невольно отвела взгляд.

— Как она очнулась?

— Ничего не помнит, ничего не заподозрила, — ответил Альгерис.

— Ну что ж, молодец! — похвалила исполнителя Нино. — Пожалуй, следует принять тебя в нашу команду. Тебе ведь нужна постоянная работа? — глянула она на него черными глазами.

— Смотря на каких условиях и в какой роли, — ответил тот.

— Условия будут выгодными, а роли — разными, — усмехнулась Нино.

— Можно попробовать, — в ответ усмехнулся Альгерис.

— Вот и договорились…

Нино встала, подошла к мужчине, легонько похлопала его по щеке.

— Молодец, хороший мальчик, — хрипловатым шепотом проговорила она.

Альгерис перехватил ее руку, крепко сжал запястье, другой рукой привлек женщину к себе.

— Не все сразу, мальчик, — усмехнулась Нино, отстраняясь с видимым усилием.

Она еще секунду постояла в его объятиях, потом решительно высвободилась.

— С тобой свяжутся, — бросила ему Нино. — А теперь иди. Аренда заканчивается. Вот твой гонорар. — Она протянула мужчине конверт.

Тот молча принял его и покинул квартиру.

Приехав домой, Нино первым делом позвонила Надежде.

— Да? — раздался из трубки ее слабый голос.

— Надюша, как ты? Ты была у доктора?

— Была, — тихим голосом ответила Надя.

— Ну как он тебе? Как сеанс?

— Не знаю, Нина. Боюсь говорить что-либо. Сеанс был долгим. Я не все и помню. Но он считает, что мы справимся. Знаешь, я ему поверила…

Голос Нади был таким счастливым, что у Нино на секунду замерло сердце.

— Ну хорошо, дорогая, я очень рада. Позвоню тебе завтра.

Она кинула трубку, налила себе стопку водки, опрокинула ее одним махом. Закурила сигарету.

— Не смей жалеть ее! — приказала себе Нино, сцепив зубы. — Она избалованная психопатка. Ах, скажите — неудачный аборт, бесплодие! Всю жизнь провела в истериках. Взяла бы и не делала этот самый аборт. Вот я отказалась в свое время! И не в распущенной России, а в Грузии, да еще и при таком грозном отце, каким был Вахтанг. Отказалась, и все. И они ничего не смогли со мной сделать. Мой ребенок, продолжение Ладо, родился на свет! И замуж согласилась выйти за этого русского мальчишку, чтобы отец признал внучку. Легко ли мне было делить с ним постель, когда в глазах моих стоял только Ладо. И пусть моя девочка не знает, что я ее мать, но она жива! Она живет! А эта московская истеричка легко убила своего ребенка. Да еще и сделала из этого всемирную трагедию. Только и слышали от Ильи: у Нади такая травма, ошибка молодости, бесплодие, ее надо жалеть. Жалеть! Взяла бы да и усыновила кого-нибудь. Сколько сирот вокруг. Нет, ей это в голову не пришло. Удобнее быть вечно несчастной. Бог ее наказал!

Когда Сергей Николаевич вернулся домой, Нино все так же сидела на кухне.