— Доставь, пожалуйста, объясню.

Полунин ушел, а Турецкий, не трогая будильник пальцами, принялся разглядывать его со всех сторон, будто чудо какое.

Господи, неужели?.. Или это бред какой-то или действительно Сезам. Но для полной уверенности теперь были нужны два человека: эта Полина Петровна и Грязнов.

Турецкий резко выдохнул, помогая легким резким движением локтей, почему-то вытер лоб, который оказался мокрым, но это понятно — от жары, и сел на стул.

Вот теперь можно, пожалуй, и закурить, черт возьми! Хотя в этом доме наверняка не курят Или не курили. Но ничего, можно открыть форточку…

В сопровождении Полунина пришла Полина Петровна, испуганная такой неожиданной срочностью Она, видимо, занималась домашним хозяйством и даже не сняла фартука, о который вытирала красные руки, похоже, стирала

— Чей это будильник, Полина Петровна? — уже спокойно спросил Турецкий.

— Ой, да мой же! — обрадовалась женщина — А я уж и забыла про него. — И потянулась к часам

— Погодите, — остановил ее Турецкий Он что, всегда у вас врет на полчаса.

— Ах вон вы что! — поняла она. — Нет, это я его нарочно так поставила. Чтоб запас иметь под рукой Никак я не могла привыкнуть к тем… — Она как-то боязливо покосилась в сторону коридора. — Как начнут свое бом! бом! — прямо душа в пятки уходит, будто в церкви… по покойнику… — Она тут же прижала кончик фартука к глазам.

— Вы его что же, всякий раз с собой из дому приносите?

— Да нет, он уж давно здесь тикает… Георгий Георгиевич тоже привык к нему, но все сердился, зачем вперед бегут…

— Уфф! — выдохнул облегченно Турецкий. — Ну спасибо вам, голубушка, даже не знаю, как и благодарить вас. Кстати, сейчас сюда Ларису Георгиевну привезут. Может, встретите? Все ж родная душа, а не чужие люди.

— Как! Ларочка приедет? Спасли, значит?

— Увидите… Пострадала она. Да и отец — вот…

Полина Петровна, как любая простая и добрая женщина,

только скорбно покивала и присела на краешек стула возле кухонного стола.

— Сколько лет-то прошло, — тяжело вздохнула она. — Я ж ее девушкой помню…

— Как ваш Егор-то? — чтобы разрядить обстановку, с легкой иронией спросил Полунин. — Присмирел?

— Дак он же у меня и так смирный, — заулыбалась она. — Только когда выпьет…

— Ну и вы на меня не сердитесь, — сказал он вполне мирным голосом. — Мало что на таких-то делах случается. Сами понимаете, нервы.

— Дак это у всех нервы, конечно. Не сержусь я.

— Чего? — поинтересовался Турецкий. — Поцапались, что ли? -

— Да было дело, — смиренно, что было вовсе не похоже на Полунина, смущаясь, сказал он. — А часы-то эти при чем? — вернул он Турецкого к теме разговора.

— Вот сейчас шеф мой приедет, и мы обсудим. Появилась, понимаешь, вдруг одна догадка, да спугнуть боюсь.

— Ой, да чего ж это я! — спохватилась Полина Петровна. — Может, вам чайку приготовить? Умаялись небось?

— Чайку бы неплохо, конечно, а как хозяйка посмотрит? — засомневался Полунин. — Да и неудобно в чужом доме, как бы при покойнике чаи распивать.

— А Ларочка-то у нас простая. Она поймет. Не осудит.

— Значит, быть по сему, — усмехнулся Турецкий.