Изменить размер шрифта - +

Хейли улыбнулась.

— Все-таки вы кое-что знаете о ней. Я попросила мужа купить этот пирог, и он привез его сюда.

Фрэнк поставил сумку в углу.

— Я возьму кусочек и прослежу, чтобы она съела его. — Он посмотрел на Хейли. — Я позабочусь о ней, обещаю.

Фрэнк Латимер редко давал обещания, но уж если давал, то всегда держал их. Спустя пять минут он вошел в спальню к Лини. На подносе он принес два куска пирога и две чашки горячего чая. Лини так и сидела на краешке кровати, сжимая в руках мокрый носовой платок.

— Надо перекусить. — Фрэнк поставил поднос на кровать и присел с ней рядом. — Сырный пирог и горячий чай, помнишь? — Он подал ей тарелку и вилку. — Поешь.

— Фрэнк, я не…

— Поешь. — Он взял другую тарелку, отломил кусок пирога и отправил в рот. Пожевав его и проглотив, вздохнул. — Нет ничего лучше сырного пирога, за исключением…

— …секса, — закончила за него Лини. Ухмыльнувшись, Фрэнк отщипнул кусочек пирога и поднес к ее рту. Лини проглотила его, потом второй кусок, за ним — третий.

— Я больше не могу.

Фрэнк поставил тарелку на поднос и подал ей чашку чая. Они вместе пили чай, и Фрэнк не сводил с нее глаз. Лини осунулась, сказывалось отсутствие сна и волнение из-за Эндрю. Где он, все ли с ним в порядке? Фрэнк понимал, что ей нужен отдых. Он прилег на ее кровать, положив голову на спинку, потом взял Лини за руку и потянул к себе. Они лежали рядом, Фрэнк обнял ее за плечи.

— Можешь поверить, у меня были голубые глаза и белокурые волосы, когда я был ребенком. Как у Эндрю. Поэтому его глаза могут стать серыми спустя некоторое время, и волосы тоже могут поменять оттенок.

Лини положила голову ему на плечо.

— У меня вообще не было волос, когда я родилась, вместо них был какой-то пушок. А когда выросла… Мои родители умерли, и я путешествовала из одной приемной семьи в другую. А когда мне исполнилось пятнадцать, я познакомилась с Деброй и Джерри Шмейл.

— Это та самая Дебра, которая стала няней Эндрю?

— Да, это она. — Лини зевнула.

— Как она чувствует себя после операции?

— Я разговаривала с врачом сегодня, он сказал, что завтра ее переведут в отдельную палату. Дебра — замечательная женщина, такая, какой должна быть настоящая мать. Моя мама умерла, когда мне было четыре года, я ее почти не помню.

— А я вырос в обычной семье: мама, отец и старшая сестра. Мои родители развелись, когда мне было двенадцать. Сестра стала жить с мамой, а я остался с отцом. У матери был любовник… — Фрэнк глянул на Лини. Она закрыла глаза и дышала ровно. — Я долго ненавидел мать, но теперь все это в прошлом. — Фрэнк продолжал говорить тихим голосом, пока не убедился, что она уснула. Он осторожно прикрыл ее одеялом и стал смотреть на нее спящую.

Фрэнк признался себе, что все это время скучал без нее. Она была первой женщиной после Риты, которая разбудила в нем что-то еще, кроме страсти.

Но ты же не любишь ее. Просто она — мать твоего ребенка. Это не любовь.

Фрэнк осторожно поправил ей волосы.

— Отдохни, Худышка, я рядом. Тебе не придется переживать все это в одиночестве.

 

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

 

 

Эндрю висел над глубоким темным колодцем, большая рука удерживала его тонкую шейку. Потом рука разжалась и отпустила ребенка. Его испуганный крик эхом раздавался в темноте колодца, когда он полетел вниз. Господи, нет… Нет… Нет! Лини пронзительно закричала от ужаса.

— Лини… Лини, проснись!

Крепкие мужские руки осторожно потрясли ее за плечи.

Быстрый переход