– И ты сообщил начальнику службы безопасности?

– Не совсем.

– Как это – не совсем? – спросил Чиун.

– Я сказал тому парню, что за нами следил. И попросил его доложить своему боссу.

– И после этого ты пришел сюда смотреть выступление этой женщины?

– Ты знал про нее? – спросил Римо.

– Как же я мог о ней не знать? – воскликнул Чиун. – Беспорядок в твоей голове и твоем сердце производил такой шум, что я глаз не смыкал с тех пор, как ты встретил эту женщину. Но дело сейчас не в ней.

– А в чем?

– Убит начальник службы безопасности. Я только что слышал, – сказал Чиун. – Очевидно, твое сообщение о террористах до него не дошло.

– Проклятье! – вырвалось у Римо.

Ответственность за это ложилась на него, и почувствовал он себя мерзко. Вообще то на нем лежала ответственность за смерть многих людей, но то все делалось по плану, а это произошло из за его небрежности.

Он взглянул на Чиуна.

– Пойдем к этим чертовым террористам и покончим с ними раз и навсегда.

Чиун поднял руку.

– Нет. Я сам пойду и разыщу их. А ты будешь делать то, для чего сюда приехал. Ступай на стадион и одержи победу. И пока не победишь, все остальное выброси из головы.

– Чиун...

– Ш ш! Это очень важно. Ты должен победить. Это пока еще не золотая медаль. Это всего лишь предварительные состязания. Но ты выиграешь. И установишь мировой рекорд. Не надо очень высокого рекорда, достаточно самого маленького. Побереги силы на дальнейшее. Но помни: не выступай перед телевизионщиками, пока я не вернусь. Это очень важно, потому что ты, скорее всего, наговоришь всяких глупостей. Делай, что тебе говорят.

– Хорошо, Чиун, – ответил Римо, и они двинулись в разные стороны: Чиун – на поиски террористов, Римо – устанавливать рекорд.

Бежать предстояло на 800 метров.

Римо успел в самый последний момент – его уже чуть было не сняли с соревнований – и встретил враждебные взгляды других американцев, участвующих в забеге.

Первой его мыслью было помахать рукой доктору Харолду В. Смиту, который, должно быть, в этот момент сидел дома у телевизора, но потом он передумал. Смита уже и без того, наверное, хватил удар, когда он увидел, как Джози Литтлфизер бросилась обнимать Римо после своего выступления на бревне.

На Римо были все те же брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и кожаные туфли. Один из судей обратился к нему:

– Где ваша спортивная форма?

– На мне, – ответил Римо. – Я представляю клуб завода «Резец и плашка» из Сикокуса, Нью Джерси.

Судья недоверчиво крутнул головой и отошел в сторону.

Римо стоял на четвертой дорожке, рядом с бегуном из Восточной Германии Гансом Шлихтером, тем самым, который видел Римо в гимнастическом зале, когда он показывал Джози Литтлфизер, как выполнять упражнения на бревне.

Немец слегка подался к нему и сказал:

– Мы ведь ничего не имеем друг против друга, правда?

– Конечно, – ответил Римо. – В духе олимпийских традиций.

– Правильно, – сказал Шлихтер.

Спортсмены заняли исходную позицию, все, кроме Римо, который предпочел просто стоять у стартовой линии.

Когда прозвучал сигнальный выстрел, Шлихтер, вместо того, чтобы рвануть вперед, метнулся вправо. Это дало возможность другому немцу из Восточной Германии выбежать на его дорожку и таким образом зажать Римо между собой и третьим восточным немцем, бежавшим слева от Римо.

Римо начал бег не спеша, в то время как двое немцев все время виляли туда сюда, толкая его и зажимая между собой. Один из них, резко выбросив вперед ногу, попытался достать шиповкой правую икру Римо, но тот увернулся.