— Я комиссар района, в котором при невыясненных обстоятельствах убили мистера Мартинеса — вашего тестя, не так ли? Я приехал сюда, чтобы — как бы это сказать? — раздвинуть рамки расследования.

— Да, теперь, когда вы мне объяснили, я вспомнил. Жена говорила, что кто-то приходил. Теперь я понимаю. — Он не умел лгать.

За стеной слышался шум и топот, такие знакомые звуки — он мог с точностью определить природу их происхождения. Пара маленьких ребятишек в пижамах топотала босыми ногами (они вечно теряют свои тапочки), яростно сопротивляясь всем попыткам уложить их в постель.

— Ты же сказала, что мы можем посмотреть телевизор.

— Я чистил зубы утром — ведь это сегодня?

— Я не могу найти тапочек.

— Он взял мою книжку и стукнул меня, а я его толкнул. Он упал и начал плакать, как маленький!

— Мама, я хочу попить воды.

Эта сторона жизни Стаси имела огромное значение, он не мог ее игнорировать. Если он хочет чего-нибудь добиться, он должен не только полюбить ее, но и научиться понимать. Она — домохозяйка с тремя маленькими детьми, у нее много дел, и она довольна жизнью. Ее не назовешь не целеустремленной, скучающей, разочарованной женщиной, которой нечем заняться. Что же у нее в душе?

Ван дер Вальк продолжал скучно рассказывать, Фланаган вежливо слушал. Дверь приоткрылась, в щелке показался любопытный нос. Фланаган решил дело отработанным способом.

— Спать. Папа занят. И пожалуйста, закрой дверь.

Он был не такой высокий, как Ван дер Вальк, но широкоплечий, с типично ирландскими чертами лица, которые с возрастом грубеют — большие честные карие глаза, массивный подбородок, давно не стриженные вьющиеся каштановые волосы, мускулистая шея, из-за которой приходится покупать рубашки большего размера, руки и ноги под стать и неожиданно тихий, тонкий голос. Глаза ясные и незамутненные; он не производил впечатления сильно пьющего человека, но, судя по всему, никогда не отказывался, услышав предложение: «Может, по стаканчику?»

Нужно избавиться от длинной белой бороды, думал Ван дер Вальк, добавить металла в голос. Как можно пробиться сквозь весь этот ирландский туман? Линчи давали прямые ответы на прямые вопросы, но у него начинало складываться ощущение, что от Фланаганов прямых ответов не дождешься.

— Понимаете, мне нужно как можно больше узнать о взаимоотношениях мистера Мартинеса и Дэниса Линча.

— Да… вот только я не могу понять… Вы разговаривали с моей женой, она мельком упомянула об этом. Это было вчера, да?

Он прикурил сигарету и шумно затянулся. В нем чувствовался ум, нервное напряжение, осторожность, но при этом он смотрел немного свысока, словно давая понять, что ему хорошо известны все полицейские уловки и хитрости.

— Вы хотите сказать, что она не успела вам рассказать? Или что вы не знакомы с Дэнисом? — уточнил Ван дер Вальк.

— О, конечно, я знаком с Дэнисом; он вроде как друг семьи. Только я не очень хорошо его знаю. Сколько ему сейчас? Года двадцать два? Да я его почти и не видел. Я не знаю, что еще вам добавить.

— Он больше друг вашей жены? Она утверждает, что хорошо его знает.

— Верно, — согласился Фланаган спокойно, почти дерзко. — Он собирался поездить по Европе и попытаться найти там работу. Знаю, звучит несколько туманно, но это характерно для его возраста, не так ли? Я хочу сказать, у его родителей много денег; поэтому он мог не торопиться и спокойно найти подходящую работу.