— А зачем звонить в аэропорт?

— Я улетаю в Атланту. Вы, насколько я понимаю, собирались в Нью-Йорк.

— Вы хотите сказать, что я… могу уехать?

— Вы можете это сделать, если захотите. Точно так же, как захотели этого в Юте. Решение принимаете вы. Возможно, это будет самое важное решение в вашей жизни. Итак, если вы можете жить здесь и дальше, и все, сказанное вами, было лишь словами, то давайте не будем беспокоить мистера Макнелли и приступим к обеду. Потом я уеду.

— Не торопите меня, доктор. Если я останусь… Как я могу смириться с потерей Пита, распрощаться с магазином?

— Не ждите от меня ответа, мисс Штерн. Повторяю, решение должны принять вы сами.

— Нет, остаться я не могу. Знаете, я очень изменилась за последний год.

— Это вполне объяснимо.

— Пит тоже. Изменился, я имею в виду.

— Вы сможете простить его?

— Не знаю. Наверное, я так и не поняла, что он за человек. Возможно, на самом деле он не такой, каким я себе его представляла.

— Он тоже ошибался в вас?

— Думаю, что да.

— Отношения между людьми меняются, и не всегда разлука укрепляет любовь.

— Это звучит для меня как ответ на многие вопросы, серьезно. Я хочу вам кое-что показать, прежде чем мы сядем обедать.

Мэдди открыла каталог и достала вложенный между страниц белый конверт. Она хранила в нем листы бумаги с наклеенными на них вырезанными печатными буквами — нечто вроде копий свидетельства о рождении, водительских прав и других документов, тех, что отобрали у нее давным-давно. Еще на один лист она наклеила копии своих кредитных карточек.

На глазах у доктора Филлипса выступили слезы.

— Вы, наверное, очень долго вырезали и наклеивали эти буквы. — Он внимательно осмотрел каждый лист. — Это произведение искусства.

— Нет, доктор Филлипс. Это подтверждение того, что я — это я. Я хочу, чтобы мне вернули оригиналы. Я заслужила это. На меньшее я не согласна.

— Собирайтесь, мисс Штерн. Мы уедем сразу после обеда.

— Они не попытаются остановить меня?

— Нет.

— Тогда пойдемте есть индейку и яблочный пирог. Сборы займут немного времени.

В кухне к ней подошла Дженни.

— Я рада за тебя, Мэдди, — прошептала она.

— Я и не знала, что все окажется так просто. Ты поедешь со мной?

— Нет, я останусь. Ребята рассчитывают, что я помогу им по хозяйству. Свою жизнь я буду устраивать, когда все закончится. Желаю удачи.

— Хочешь, я тебе напишу?

— Нет. Такое впечатление, что какая-то глава в нашей с тобой жизни уже прочитана, и я подозреваю, что письма будут лишними. Пойми меня правильно. После суда я попытаюсь найти свою мать. Макнелли сказал, что, возможно, сумеет мне помочь. Надеюсь, у меня все будет хорошо.

— Я тоже.

— Спасибо, Мэдди.

— Вертолет прилетит через сорок минут, — сообщил Макнелли.

— Вы рады моему отъезду, Паркер? Учтите, я не собираюсь извиняться за то, что дурно себя вела.

— Никто и не ждет от вас извинений… мисс Штерн.

— Благодарю.

— Сможем мы наконец поесть? — пробурчал доктор Филлипс.

Мэдди рассмеялась.

— Несомненно.

* * *

Мэдди проходила через эти двери сотни раз, но сейчас все было по-другому. Назад она уже не вернется.

Мэдди не взяла с собой ничего, кроме той одежды, что была на ней, белого конверта и небольшого количества денег, которые ей удалось скопить.