По дороге к дому Люка она мысленно составляла список того, по чему будет скучать больше всего: бескрайнее синее небо, мили безупречно белых загородок и обильных зеленых выгонов с, пасущимися на них, коровами.

Эта часть Техаса славилась своими широко раскинувшимися ранчо и поместье Хэнчартов не являлось исключением. Семья владела более чем двумя тысячами акров и несколькими усадьбами. Люк был единственным ребенком. Он, как его отец и дед, управлял ранчо и занимал главный дом.

Его кузены — Шейн, Брэд и Линда — получили меньшие усадьбы. Хотя Сьюзен прожила в поместье последние два года, она, до сих пор, чувствовала себя нежеланной. И всегда ощущала, что не заслуживает уважения с их стороны, потому что никогда не любила Шейна.

Главный въезд украшали внушительные кованые, чугунные ворота с надписью «Loping H»  на каждом столбе. Свежепокрашенные, белые загородки окаймляли почти полмили заасфальтированного подъезда, ведущего к усадьбе Люка, коровникам и конюшням.

Сьюзен любила животных, особенно лошадей. За прожитые здесь годы она провела немало времени в конюшнях Люка, ухаживая за чистокровными кобылицами. Эта работа была ее спасением.

Она обогнула двухэтажный дом и пошла к сараям. К ее величайшему облегчению Люка нигде не было видно. Сьюзен представить себе не могла, как ей удастся выдержать еще одно столкновение с ним.

Только одно она знала точно — ей надо еще раз побыть с лошадьми. Общение с ними всегда приносило ей успокоение.

Джек и Джилл, два сторожевых колли, подняли жуткий шум, заметив приближение незнакомого автомобиля. Но угрожающий лай перешел в радостный визг, когда они признали Сьюзен. Она вылезла из машины, погладила собак по шелковистой шерсти, сказала какие они замечательные, и лишь после этого направилась к самому большому сараю.

Конюшня была чисто выметена, как, впрочем, и всегда. Все постройки у Люка содержались в образцовом порядке, Сьюзен всегда восхищалась им за это. Так ужасно видеть благородных животных и скот в антисанитарных условиях…

Лошади почувствовали ее приближение и подняли головы. Радостное ржание приветствовало Сьюзен из всех восьми отделений. Она начала от ближайшего к двери стойла и обошла всех подряд, угощая своих любимиц яблоками. Погладив каждую, Сьюзен попрощалась с ними тем, чуть хрипловатым, голосом, который они так хорошо знали.

— Обещаю не забывать вас, милые леди. А вы должны пообещать мне, что будете беречь себя, — тихо говорила она.

Когда родители Сьюзен погибли в автокатастрофе, Люк впервые привел ее на свою конюшню. Главное — занять Сьюзен делом, решил он и сказал, что она может проводить здесь столько времени, сколько захочет. Лошади помогли Сьюзен справиться с, обрушившимся на нее, горем.

Когда она вышла замуж за Шейна и переехала в поместье Хэнчартов, то продолжала ухаживать за табуном и тренировать кобылиц. С тех пор все ее свободное время было посвящено им. Для Сьюзен они стали лучшими друзьями, и мысль о том, что она прощается с ними навсегда, причиняла невыносимую боль.

Глубокий баритон, окрашенный знакомым, с трудом сдерживаемым гневом, ответил ей:

— Я же сказал, что ты можешь сохранить и работу, и дом. И я буду платить тебе за заботу о лошадях.

Сьюзен резко повернулась и увидела рядом Люка.

— Ты напугал меня!

Много времени прошло с тех пор, как они последний раз были одни и так близко. На таком расстоянии он казался намного выше ее, излучал силу и мужественность. Хоть Сьюзен и считала себя совершенно безразличной к мужчинам, но в присутствии Люка пульс ее всегда учащался.

Он не счел нужным извиняться за то, что испугал ее. Люк всегда был совершенно уверен во всех своих действиях и поступках.

Сьюзен внезапно почувствовала себя неловко, вспомнив, что на ней старые, потертые джинсы и вылинявшая футболка, под глазами — темные круги, а волосы забраны в небрежный конский хвост.