— Не беспокойтесь, — сказал Игорь, почувствовав, как отозвалась на ее заботу сарделька, съеденная утром в гостиничном буфете. — Чаю бы с удовольствием.

— К чаю вот ничего нет… Но что-нибудь придумаю! — Она встала и вышла из комнаты.

Игорь стал перелистывать подшивку, пока Гера оглядывал помещение.

— Все верно, что и следовало ожидать от провинциальной прессы, — сказал Игорь вслух. — Вот, к примеру, открытое письмо. Жители села Андрюхино губернскому дорожному управлению, копия губернатору Власову… Где-то здесь я видел его портрет. Ну да, вот он, в этом номере, видишь?

— А почему он в темной рамке, как на могильном памятнике? — спросил Гера.

— Черт их знает…

Игорь перелистал еще несколько газет.

— Знаешь, все здешнее начальство здесь окаймлено такими же темными рамками. При жизни.

— И потому долго живут и здравствуют, — кивнул Гера. — Местная примета такая. Скажешь, нет? — Он поднял глаза на фотопортрет Треневой. Нет, здесь, конечно, рамка была пошире, более выраженная, что ли.

— Ну так что пишут сельские жители своему генерал-губернатору? — спросил он.

— Просят достроить дорогу.

— Ну да, они все знают о недостатке финансирования и даже сочувствуют, но бросать строительство за сотню метров до околицы — тоже не дело. Угадал? — повернулся к нему Гера. — Тем более бульдозеры все там разворотили, одна грязь, можно утонуть, из села теперь ни на машине, ни на подводе не выбраться. А мол, средства на избирательную кампанию у вас нашлись, и немалые.

— Что верно, то верно… Ты, может, раньше это читал?

Игорь поднял глаза от газеты, услышав чьи-то шаги,

фанерная дверь противно скрипнула, на пороге появился лысоватый невысокий мужчина лет пятидесяти в старинных, округлых, вошедших в теперешнюю моду очках.

Он еще с порога протянул руку, озабоченно улыбаясь, чем открыл во рту явный недостаток передних зубов.

— Я Игорь Залогин. — Игорь встал с места. — А это… — Он повел рукой в сторону Геры.

— Я уже знаю, ваш товарищ по работе… Извините, Игорь Николаевич, у врача на приеме задержался. — Никифоров долго тряс им руки, заглядывая снизу в глаза гостям.

— Ничего, мы здесь не скучали… — Игорь кивнул на подшивки.

— У нас, сами видите, информация местная, все больше про ремонт бань или про изменение автобусного маршрута, — продолжал тот извиняться.

— Это как раз очень интересно, — кивнул Игорь, включая диктофон. — Если вы не возражаете… — Он показал глазами на портрет убитой Треневой. — Может, сразу поговорим, чтобы не отнимать у вас время?

— Можно и поговорить… — Вячеслав Никифорович явно волновался, потел, кряхтел, и трудно было поверить, что он хозяин этого кабинета, а не посетитель.

— Вас, наверно, уже спрашивали следователи… — начал Гера. — У нее или у вашей газеты были враги?

— Нет, что вы… — замахал руками Вячеслав Никифорович. — Какие враги. Ведь зарезал ее, вы не поверите, родной племянник!

— Это уже установлено? Доказано? — спросил Гера.

— Что тут доказывать… — устало вздохнул Вячеслав Никифорович. — Его же соседи видели, узнали, хоть темно было, когда из ее дома удирал вместе с подельником. Сам весь в крови… Крик слышали, они окно разбили, выскочили на улицу.