Юноша гнал лошадь галопом, ему не терпелось справиться с опасной задачей. Припомнив место, где Ятис скрылся в овраге, он свернул туда.

Нигде ни одной живой души.

«Дикари, должно быть, ушли по своим дикарским делам», — подумал Нат.

Да, индейцам незачем было тут оставаться, и все же Ната не покидала тревога. Блады великолепно умели маскироваться и могли объявиться в любой момент.

Слегка придержав лошадь, он приблизился к оврагу, стараясь в то же время не упускать из виду тополевую рощу и лес. Добравшись до края, он увидел труп гнедого жеребца на том же самом месте, чего нельзя было сказать о теле Ятиса.

Костлявый траппер, раскинув руки, лежал на плоской скале — он был раздет, изуродован и оскальпирован.

Неведомо, как индейцы сумели спуститься по крутому склону и снова подняться по нему со своим трофеем. Нат надеялся, что Ятис был уже мертв к тому времени, когда блады взялись за дело.

Рванув поводья, Кинг круто повернул и поскакал обратно к лесу.

Теперь ему еще сильней хотелось поскорее вернуться к Уиноне и наконец-то насладиться миром и покоем. На сегодня он повидал достаточно трупов.

ГЛАВА 15

Мириады звезд мерцали в небе, с севера дул холодный ветер, когда Нат и Шекспир наконец добрались до лагеря, доложив сперва обо всем случившемся Гейбу Бриджеру.

— Он очень расстроился из-за погибших трапперов, верно? — заметил Нат, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы.

— Гейб — хороший человек. Он занимается добычей шкурок не только из-за денег, ему нравится жизнь траппера, хочется заботиться о людях, — сказал Шекспир. — Завтра он обязательно оповестит всех, что надо держаться подальше от мест, где рыщут блады.

Нат посмотрел на северный берег озера, пытаясь разглядеть Уинону.

— Уинона обещала приготовить горячий ужин к нашему возвращению.

— Она отлично готовит, — заметил Шекспир. — Почти так же хорошо, как я.

Нат засмеялся:

— Никогда не встречал человека, который так любил бы собственную стряпню.

— Я люблю вовсе не свою стряпню, — поправил Шекспир, — я люблю есть!

Они подъехали к озеру, миновав по дороге несколько лагерей; старый охотник окликал знакомых трапперов, обмениваясь с ними шуточками.

Нат вспомнил о хижине своего дяди, оставшейся далеко отсюда, на юго-востоке Скалистых гор, — хижине, где они с Уиноной скоро начнут настоящую семейную жизнь, мысленно рисовал картины будущего счастья и улыбался, представляя себя и жену в объятиях друг друга.

Шекспир вдруг резко натянул поводья.

— В чем дело? — спросил Нат, тоже остановив лошадь.

— Я не вижу огней.

— Где? — спросил Нат, вглядываясь в северный берег озера.

— Нигде — ни в нашем лагере, ни в лагере Безумного Джорджа.

— Может, он снова напился, — сказал Нат, однако в его сердце шевельнулась тревога. — Уинона не должна была бы спать.

— Держу пари, она не спит, — сказал Шекспир и послал лошадь вперед.

Озадаченный, Нат последовал за ним, держа «хоукен» наготове.

«Это может иметь самое простое объяснение, — твердил себе он. — Может, Уинона все еще не вернулась от подруг или задремала у огня и не заметила, как костер погас. С ней должно быть все хорошо! С ней обязательно должно быть все в порядке!»

Приблизившись к лагерю Безумного Джорджа, они обнаружили, что все пожитки валяются в беспорядке вокруг кольца из камней, внутри которого траппер обычно разводил костер. Хозяина нигде не было видно.

Нат поспешил вперед, вглядываясь в темноту, надеясь увидеть Уинону, свернувшуюся калачиком на земле.