– Пей, Долли, или мое вино не слишком изысканно для леди? – язвительно сказал Скарблейд, подходя ближе.

У Тори подкосились ноги. Если он дотронется, она не уверена, что сможет устоять. Девушка отступила, поднесла чашку к губам и выпила большой глоток, поперхнувшись от кислого запаха. Скарблейд отпил прямо из бутылки.

Осушив бутылку, он выжидательно смотрел на Тори.

– Долли, любовь моя, распусти волосы, – мягко уговаривал он.

Тори заметила, как налился кровью шрам на его щеке, это вселило в нее ужас. В ушах звенело. «Разве он не видит, что я не Долли?» Его голос звучал так интимно. Неужели можно обмануть мужчину, который знает женщину так близко? Несмотря на схожесть в чертах и фигуре, между ней и Долли существует большая разница. Например, глаза. Неужели он не заметил? Тори пришло в голову, что Скарблейду все равно, с какой женщиной иметь дело. Ему важно получить удовольствие, может быть, использовать в своих целях, а нюансы его не интересуют.

Тори пыталась унять дрожь в ногах. Как бы бросая вызов, она вынула одну шпильку, подобрала выбившиеся пряди и закрепила их более надежно.

Скарблейд зло прищурился, одним прыжком подскочил к девушке и прижал к себе. Губы впились в ее рот, обдавая запахом кислого вина. Она сопротивлялась неистово, словно боролась за жизнь. Но Скарблейд держал ее как в тисках.

Слабея от противоречивых чувств, Тори прекратила борьбу. С удвоенной страстью Скарблейд целовал ее лицо, губы. Она ощущала его руки на плечах, груди. Пальцы скользили по спине вниз.

Тори чувствовала, что у нее мутится рассудок, она невольно отвечала на его ласки, гладя сильные мышцы спины, талию. Сквозь платье ощущала крепость мускулистых ног, прижатых к ее ногам. Он уже не целовал ее, но тяжело, прерывисто дышал. Стон наслаждения вырвался из его груди, когда он прижался губами к ее шее, продвигаясь ниже, к ложбинке на груди. Тори обнимала его, отвечая на горячие ласки. Неужели она так вошла в роль Долли, что переняла и ее моральные устои? Тори вырвалась из рук Скарблейда, ломая ногти о его грудь и шею. Щеки пылали от негодования и унижения при мысли, что чуть было не совершила непоправимое.

– Ты, дьявол! Убери от меня свои лапы! – она пыталась ногтями дотянуться до его глаз, забыв о необходимости подражать акценту Долли.

Скарблейд увернулся, схватил ее запястья, притянул к себе и держал как в оковах.

Пережитые волнения последних дней нахлынули на Тори, грудь теснили готовые вырваться истерические рыдания. Она чувствовала себя побежденной и победительницей одновременно. Сопротивляться дальше не было сил. Пусть делает что хочет, только бы можно было потом поспать, а может быть, умереть.

Так они и стояли, прижавшись друг к другу. Губы Тори распухли, по телу пробегала невольная дрожь.

Сквозь корсаж Скарблейд ощущал теплоту и округлость груди девушки, понимая, что вызывает в ней ответное желание.

Почувствовав, как он напрягся, и видя багровую линию шрама, Тори поняла – сейчас последует главное. В ее глазах горела ответная страсть, грудь вздымалась. Девушка готова была лишиться чувств, предвкушая неизведанное наслаждение.

Визгливый хохот прервал сцену. Скарблейд отступил. К Тори медленно возвращалось сознание. Повернувшись, увидела в дверях миссис Кумбз.

Хозяйка не сводила глаз с угрожающе сдвинутых бровей посетителя Долли. Вежливо, насколько позволяло ее воспитание, она извинилась и сказала твердо, словно заявляя свое право на появление без стука.

– Я пришла за платой, деньги нужны сейчас же, – неопрятные пряди сальных волос затряслись, когда она вскинула голову. – Ну? Есть деньги, или нет?

Скарблейд вынул из кармана несколько монет и швырнул хозяйке.