расположившись на детской площадке или на лестничной клетке дома напротив. Его

обязательно кто-нибудь срисует, это ни к чему.

И он метнулся в Глыбокоречинск. Опасаясь по приезду засветиться на вокзале,

Саша решил потратиться на тачку. Он стремался попасться на глаза кому-нибудь из

пацанов, чтобы те не донесли Скуле, что Саша Крымский с задания вернулся, а к

боссу не явился и не доложился. Поэтому на окраине родного городка он отпустил

тачку и в потемках вечера опасливо пробрался к гаражу, в котором стояла отцовская

«нива». Оставил папаше записку, чтобы тот кипиш не поднимал, завел двигатель и

вывел машину в безлюдный переулок. Не захлопывая дверцу, выбрался из-за руля,

собираясь запереть гаражные ворота.

– Решил когти рвать, Санек? – услышал он откуда-то из темноты голос Сёмки

Пряника и от души выматерился.

Скула продержал его весь следующий день, выясняя, не крыса ли Саша или не

пожелал ли его, Веню Скуридина, кинуть. Сам, видно, не особо и верил, что

Крымский Санька скурвился, иначе выяснял бы более дотошно. А так – Саша

отделался синяками на роже и онемевшими от наручников запястьями рук. Но страху

Веня нагнал. Никогда не знаешь, что придет ему на ум. Может просто по приколу на

удобрение пустить, такое бывало.

Веня выслушал Сашино горячее повествование о том, как ему конкретно не

повезло, Юльку завалили, а Тонька, дура, навернулась сама, но Саша Крымский не

лох, он смог найти новый след, всего-то делов осталось выследить бабу, которая

прибрала бабло и дурь, но ему помешал этот дебил Пряник. Веня выслушал и

задумался.

Он не поверил ни разу, что баба, замазанная в Юлькином убийстве, реально

торгует натовскими стволами или, допустим, калашами из какой-нибудь

подмосковной части, однако дыма без огня не бывает. Если не оружие, то наркота,

это железно. Он обновил Сашино задание, велев ему объяснить этой борзой тетке,

что хапать чужое нехорошо, пусть вернет, а заодно просветит, под кем ходит.

Неприятности со столичным бизнесом Вене ни к чему. А если на контакт идти не

захочет, то тут уж Саша решает сам, по ходу дела.

знаком доверия или признанием прошлых заслуг. Как раз наоборот: облажался, сам и

исправляй, никто за тебя подчищать твое дерьмо не нанимался. На все, про все

потерял Саша двое суток, и, полный злости, рванул обратно в Москву.

Несколько дней он просидел в душной жестянке папашкиного авто,

напряженно наблюдая за домом. Только с чего он решил, что «волчиха» в ближайшие

дни тут появится? Что она тут появится вообще?

Подходить повторно к консьержке за информацией Саша стремался. Если та

своими пенсионерскими мозгами дотумкает, что никакой он не частный сыщик,

поднимет вой, пригрозит вызвать полицию, тогда следить за подъездом Саша больше

не сможет, а это грозит полным провалом. Поэтому он поставил «ниву» в шеренге

пыльных машин напротив башни «Д» и прилип к лобовому стеклу. Конечно, ему

приходилось покидать наблюдательный пункт, не железный. То надо, это… Но он

надеялся, что в его отсутствие ничего не произойдет. Напрасно он отказался от

напарника.

А «волчихи» все не было. Крымский начал паниковать. Но фарт его не оставил.

Когда Саша вернулся из очередной вынужденной отлучки, то заприметил

знакомый джип, припарковавшийся напротив у подъезда. Минутой бы позже – и все,

кранты. Упустил бы.

Крымский метнулся наружу. Он помнил слова консьержки о том, что, если

Бурова планирует снова куда-то уехать, то машину в гараж не ставит.