– Мы ждем продолжения, – ворчливо напомнила ему Киреева.

– Да, да. За что Амелин убил Дубровину. На профессиональной почве убил.

Опять шучу. Какая же это профессия? А ситуация там сложилась такая. Товар у Вени

Скулы был качественный – суровый синтетический наркотик, доставляемый долгим

путем через южные границы. Партию для распространения принимал у босса Диман

и только Диман. Он же отчитывался по деньгам за вычетом процентов для себя и

девчонок. А девчонки выполняли функции простых агентов, проще говоря –

продавцов. Кстати, эти дурехи работали на мафию за копейки, Амелин им здорово

недоплачивал. Сами барышни не знали настоящую цену вопроса, а Диман сумел им

внушить, что функции агента настолько простые и необременительные, что и те

деньги, которые барышни получают, ими не отработаны.

Однако в какой-то момент этого бабла Амелину показалось мало, и,

пораскинув мозгами, он родил простенькую схемку. Нашел способ выйти на нужных

людей, после чего полученную от Вени качественную дурь начал сбрасывать им, но

не тупо за деньги, а в обмен на дурь самопальную плюс чаевые. Самопальную

толкал клиентам в Глыбокоречинске по привычной для них цене, то есть, весьма

дорого.

Маша Дубровина эту махинацию унюхала. По крайней мере, в тот день на

своей кухне она предъявила Диману ультиматум: либо он делится, либо она сдает

его боссу. Босса Диман боялся до колик. Он бы поделился, хоть и сильно этого не

хотелось, но Амелин не был уверен, что на этом эпизоде все кончится. Мало ли как

Машка захочет вертеть им потом? Он притворился, что задумался, а потом спросил:

«Юлька в теме?» «Я что, похожа на идиотку?!» – ухмыльнулась Дубровина. Он не

стал говорить ей, что очень похожа, а просто убил. Потом выдернул из ушей серьги,

быстро сунул их в Юлькину сумочку вместе с перепачканной кровью пепельницей и

ушел.

Но, видимо, Юля тоже о чем-то догадывалась, если, увидев подругу мертвой,

рванула из города, не заходя домой. А в полицию обращаться побоялась, резонно

полагая, что по ходу может вскрыться ее причастность к распространению наркоты, а

это большой срок. И не ищите логики и смысла в ее поступках, дамы. Не ставьте себя

на ее место. Делайте поправку на интеллект.

– Послушайте, Сергей! – строго проговорила Валерия. – Значит, у Юлии

наркотиков никогда и не было?! А что же вы нам голову морочили с ключом от

камеры хранения? Дознание учинили…

Кутузов отреагировал моментально:

– А вот про дознание не надо. Этот эпизод мы благополучно миновали.

Набросились на меня всей семьей, не разобравшись, Надежда Михайловна едва

отбила, за что ей спасибо. А ключ в сумочке действительно был обнаружен.

Следовательно, требуется выяснить, что именно Лепехина держала под замком.

Ведь явно что-то прятала. И нельзя исключать, что все-таки наркотики.

Леонид спросил ленивым тоном:

– А отчего стало понятно, что ключ именно от ячейки? Брелок на это указывает

или еще какой признак?

Майор произнес недовольно:

– Никакого брелока на нем нет, и вряд ли его наличие что-либо могло

изменить. Много из брелока не выжмешь. Но ключ, конечно, от камеры хранения,

потому как даже ежу понятно, что приезжая девочка с криминальными проблемами

воспользуется именно таким простым способом, чтобы спрятать то, чего никто не

должен найти.

Леонид пробурчал:

– Это, если имеется, что прятать.

После чего, вытянувшись в шезлонге, залез в карман джинсов и извлек связку

ключей.