Кажется, неожиданное воскрешение Ковалева привело сыскаря в благодушное состояние духа.

— Скажи, Алексеев, если вы отловите Лосева и Гасанова, они смогут показать на питерского подрядчика?

— Нет, совершенно точно — нет, не смогут. Ваш подрядчик мочит всех, кто может что-то знать о нем. Наши «черные дилеры» даже не догадывались, на кого работают. Связь они держали по схеме — Сухинин приезжает на машине, получает камни и калифорний.

— А это что такое?

— Калифорний — взрывчатое вещество, ядерное оружие. Смесь какая-то. Используется исключительно в террористических целях. Я слаб в химии, — виновато улыбнулся Алексеев.

— Я тоже слаба в химии. И в минералогии, — я скривилась в полуулыбке. Дескать, нам с тобой, Алексеев, эти знания ни к чему.

— Калифорний ему привозили из Магадана, там расформировали несколько войсковых частей. Взрывчатые вещества пошли по рукам. Сухинин вез все это добро в машине, в Питере передавал Телегину, а тот уже Николаевой. Она пристраивала товар на различных выставках и вернисажах. Особенно ходкий товар — камешки. Места мало занимает, внимания не привлекает. А на выставках тусуются ювелиры со всей страны. Торговля шла бойко. А куда девался калифорний, не знаю. Мы обследовали машину Гасанова, он ее бросил при задержании, так машина вся светится от излучения.

— Сами они все светятся, — отмахнулась я, — а при чем здесь Коровкина? Взрывчатые вещества, ядерное оружие, а бедная Коровкина при каких таких делах?

— Не знаю, это ваши проблемы. Ваши разработки. Коровкина, наверное, просто из любопытства узнала секреты Николаевой, за что и поплатилась.

Вот тебе и «калиф» на час! Это взрывчатое вещество, калифорний, черт бы его побрал.

— А Лосев что, такой недоразвитый? В поездах «западает» на бальзаковских дамочек и «ведется» у них на поводу?

— Ему деваться некуда. Ему же товар сбывать некому. Подрядчик спрятался, замочил всех посредников, вот Лосев и закрутился. Он с горя уже столько ошибок наделал — мама, не горюй. Мотался по городам под своей фамилией, везде предъявлял паспорт. Пока наши спохватились, ведь его искали под другими фамилиями, а он жил, не скрываясь. Кстати, наши магаданские опера подсуетились, перекрыли лавочку со сбытом калифорния. Там такой шухер был. Понаехали из Генеральной прокуратуры, военной, отовсюду. Возбудили уголовные дела. Отловили местных дилеров. Тех, что торговали калифорнием. Но группа замыкается на Лосева, они уже дали на него показания, вот он и крутится, как уж на сковородке. Ищет выход. Ищет покупателей.

— Тогда сам приплывет к вам в руки, — успокоила я Алексеева. — А мне и хорошо, в Магадан лететь не надо. Лучше вернусь до дому, до хаты. Володя, мне надо отметить командировочное удостоверение, а то у нас в ФЭУ такая мадам имеется, походя «имеет» всех командированных сотрудников. Зовут Елена Юрьевна.

— У нас такая же, — обрадовался Алексеев, — правда, ее зовут Наталья Петровна. Но все равно ведьма!

— Короче, Володя, командировку отметь и к самолету подтащи. Я на твоей машине отбуду в аэропорт. Сейчас быстро набросаю объяснение по поводу Ковалева и пальбы. Гильзу запакуй, а рапорт я напишу отдельно. В общем, с меня рапорт и объяснение, с тебя отметки по командировке и машина. Идет?

— Идет! — согласился Алексеев. И добавил: — А то оставайся, отметим приезд, походишь по ма-гази нам, отдохнешь. Ты же собиралась побывать в ювелирных лавках?

— Да ну их! — отмахнулась я, набрасывая дубленку.

Когда пишешь рапорт и объяснение в дубленке, значит, приближаешься к дому.