— На севера. Он уезжал на месяцы, на недели, иногда летал самолетом, но редко.

— Он ездил на своей машине? — Я посмотрела на бланк протокола. Бланк быстро заполнялся проворной рукой Иванова.

— Да, на машине корпорации. Что он оттуда привозил, не знаю, но приезжал уставший, выжатый как лимон.

— Костя, а как ты думаешь, зачем он ездил на севера? — Я даже не придвинулась, я почти притиснулась к обнаженной руке Шаповалова, ласково поглаживая его запястье.

Вот она, удача, рукой подать до победы!

— Не знаю точно, но мне кажется, — Шаповалов посмотрел на бегущие строки из-под руки Иванова, потом на мою руку, теребящую его запястье, — мне кажется, его поездки были связаны с нелегальной скупкой драгоценных камней.

— Почему ты так решил?

— Он как-то при мне звонил по телефону и говорил про топазы, рубины и другую муть. Я не разбираюсь в камушках, — Шаповалов умоляюще посмотрел на меня.

— Я тоже не разбираюсь. Да нам с тобой это и ни к чему, — успокоила я Шаповалова. — А кому он звонил?

— Какой-то женщине. Имени не называл, но обращался, как к хорошей знакомой.

— Скажи, а в какие города он ездил? — я отодвинулась от Константина.

Уже не нужно было излучать душевное тепло и источать ласки. Шаповалов разговорился, словно хотел освободиться от груза ненужной информации.

— Несколько раз прозвучало, что он едет в Нижний Тагил, Магадан, Башкирию, куда еще — не знаю.

— Костя, а как на работе смотрели, что он уезжает? Что он на работе говорил, когда уезжал? Ведь надо же было как-то объяснить причину отсутствия, — я от нетерпения потрясла руками.

Руки разлетелись в разные стороны, и Линчук осторожно придавил одну из них. «Это намек, чтобы я не вертела руками, как мельница», — засмеялась я, выдирая руку из цепкого захвата Михаила.

Я радовалась удаче, как ребенок. Даже окружающие понимали мои порывы. Скажите, господа, каким образом контролировать эмоции в таких случаях?

— А ничего не надо было объяснять. — Шаповалов удивленно воззрился на меня. — Гриша ездил в командировки от своей работы. Его направляли на севера по работе.

— Зачем? — настала моя очередь удивляться. — Зачем мебельному комбинату севера? Зачем ему драгоценные камни?

— Не знаю, зачем мебельному комбинату драгоценные камни, но у корпорации есть филиалы и в Нижнем Тагиле, и в Магадане, и в Башкирии.

— А какие филиалы? Они что, табуретки там делают? Или заготовки для табуреток? — Я растерянно посмотрела на Иванова, требуя у него помощи. — Насколько я знаю, мебельная корпорация занимается изготовлением мебели для зарубежных партнеров. Корпорация — международная организация. В России мебель только производят, а продают за кордоном.

Вот тебе и один слой. Корпорация представила документы на одинокий мебельный комбинат, а комбинат, оказывается, давно разросся. А всему виной — наша межведомственная разобщенность, правая рука не знает, что делает левая. Интересно, а отдел Королева располагает достоверной информацией?

— Корпорация давно обзавелась филиалами ДОЗов. Мне Гриша говорил. И это же не коммерческая тайна, — продолжал Шаповалов.

— Что такое ДОЗы? — Я потом разберусь с собственными комплексами, заодно и с руководством корпорации.

Хотя что с ними разбираться, они все равно отвертятся. Скажут, вы ведь не требовали полной документации. Мы боимся конкурентов и скрываем от посторонних лиц наличие филиалов в корпорации.