— Расписка о неразглашении сведений, составляющих государственную и военную тайну, — ответил я, показывая свое служебное удостоверение, — Это для того, чтобы в случае вашего неправильного поведения, привлечь вас к ответственности по статье, не попадающей под амнистии.

— Вот оно как, — пробормотала госпожа антрополог, вчитываясь в документ, — у вашего шефа, оказывается, весьма разнообразные интересы.

Я развел руками, — Вы, уж извините, Ирина Владимировна, но так уж получилось. Если вы не готовы сотрудничать с нами, то мы обратимся к кому-нибудь другому.

— Да, нет уж, я согласна, — решительно сказала мадам Славина, заполняя бланк, — а то еще попадется какая-нибудь бездарь! Вот ваша бумага, господин президентский сатрап! — она внимательно посмотрела на меня, — Я вас слушаю?

— Ирина Владимировна, — сказал я, глядя на дымок, от зажатой между тонких изящных пальцев белой палочки «Мальборо», — вы сигаретку-то затопчите. На всякий пожарный… А-то потеряете над собой контроль, а нам потом с огнем бороться.

— Даже так? — криво усмехнулась мадам антрополог, с какой-то непонятной ненавистью раздавливая окурок в пепельнице, — Все, Павел Павлович, я готова.

— Дело в том, — начал я, — что в Администрации Президента мне было поручено курировать проект по созданию машины времени. Некоторое время назад, простите за невольный каламбур, этот проект завершился полным успехом…

Надо отдать Ирине Владимировне должное, в тему она, что называется, «въехала» с полуоборота, не впадая в ступор, и не сбиваясь на ненужные вопросы о том «как такое стало возможно». Она только резко спросила,

— Когда и где?

— Черноморское побережье Кавказа, Абхазия, шестьдесят пять тысяч лет назад, — так же коротко ответил я.

— Оттуда обе девочки? — уточнила мадам Славина.

— Обе, — подтвердил я.

— Ничего не понимаю, — ее напряженный лоб пошел складками, выдавая истинный возраст своей хозяйки.

— Вот и мы тоже ничего не понимаем, — сказал я, — площадка предназначена для осуществления одного важного стратегического проекта, как говорится, вдали от глаз шпионов. Профессор Архангельский, который консультировал нас в отношении климата, заверил, что мы не должны встретить там, как это говорится, «людей современного типа». Но как только мы туда прибываем, то в намеченном под базовый лагерь месте встречаем первобытную стоянку самых настоящих «людей современного типа», — я разложил перед ней фотографии стойбища, распечатанные с видеорегистраторов бойцов, — Вот Сергей Викентьевич до сих пор находится в полном недоумении. Хуже всего то, что эти люди совсем не прочь подзакусить подобными себе.

— Ничего не понимаю, — повторила она, продолжая вглядываться в разложенные на столике фотографии, потом Ирина Владимировна подняла голову и спросила, — Понятно, что это секретно, но могу ли я сама на них посмотреть?

— Можете, — ответил я, — если, конечно, поедете с нами.

— Естественно, поеду, — махнула она рукой, — куда же я денусь, с подводной лодки-то?! Но, все-таки, как оно так получилось?!

Ирина Владимировна встала и погрузилась в размышления, подойдя к висящей на стене большой физической карте мира, буквально испещренной какими-то пометками. Простояв вот так вот в трансе минут пять, мадам Славина повернулась к нам с профессором, терпеливо ожидавшим завершения этой своеобразной медитации.